Я бы так не сказала, но ладно.

– От ее избранника пахнет псом, – продолжила Жозефина сурово. – Я подозреваю, что он чем-то болеет. Чумка, бешенство, блохи…

– Так, тихо, – перебила я. – Все с ним в порядке. Доктор Шменге, вы не могли бы показать Жозефине свои медали? Они ей обычно очень нравятся.

– У вас есть медали? – она вскочила, с нетерпением перебирая лапами. – Можно взглянуть?

Вскоре собака затихла над коробочкой с орденами, зарывшись туда по уши, а я повернулась к доктору.

– Паулюс, мне нужна ваша помощь, – как можно проникновеннее попросила я.

Некоторые моменты из прошлого я разумно опустила, так что доктор не знал, как однажды я разгромила его кабинет, да и про тюрьму умолчала. По сути этого не было, что зря языком молоть.

– Вы ведь наверняка в курсе дел вашего внука. Ни за что не поверю, что Альберт Форест роет могилы без вашего в том участия.

– Я, с-скажем так, осведомлен, – нехотя признался вампир. – Но поверьте, Кассандра, Берти проводит все необходимые ритуалы. Ни одно потревоженное умертвие не осталось без упокоения.

– А Дуглас Мактрау? – напомнила я. – Он восстанет через три дня, в полнолуние, и убьет мастера Гроува или… еще кого-нибудь.

Я поежилась от жуткого воспоминания: бородатый старик с черными провалами глаз, холодные когти, впивающиеся мне в грудь…

– Думаю, ректор забрал какой-то очень важный артефакт, удерживающий Дугласа Мактрау, – высказала я свою догадку.

Возможно, у Кайла тот самый кулон, но это я выясню вечером. Шменге вздохнул, задумчиво покивал.

– Не с-судите его с-строго, Кэсси, – попросил он. – Мой внук – с-светлый человек, идейный. Финансирование с-сократили, но Берти не мог допустить, чтобы академия жизни и с-смерти, его гордость, его детище, превратилась в провинциальное училище.

– Вы знаете, где он держит найденные им артефакты?

– Где-то в хранилище, – ответил доктор. – Среди им подобных. Некоторые, с плюсовым воздействием, продает. Но все только на благо академии! Да, есть вероятность, что из-за неосторожных раскопок дух Дугласа Мактрау был потревожен, но, с-судя по тому, что вы рассказали, там стояла двойная защита. Был проведен ритуал. Как там вы говорили? Враг преклонит колени? Проклятое дитя отдаст плоть? Нас-сколько я могу с-судить, Мактрау запечатали заклинанием. Минус заклятий в том, что всегда есть обратное. В каждой двери должен быть ключик. К Мактрау сделали максимально с-сложную отмычку, но вот, гляди ж ты, сработала.

– А можно его как-то упокоить с концами? – спросила с надеждой я.

– Его кости давно истлели, так что очищение огнем тут не поможет, – задумался Шменге. – Однако можно проследить, чтобы никто не преклонял колени на месте захоронения. Ну и вашему вервольфу лучше туда не ходить. Я могу присмотреть за могилой ночью, а дневные с-смены на вас, Кассандра.

– Звучит логично, – кивнула я и, слегка смущаясь и понизив голос, спросила: – А у вас есть что-нибудь противозачаточное?

– С-сейчас поищем, – невозмутимо ответил Шменге.

***

– Похоже, курировать бал – твоя тайная мечта.

– Что? – встрепенулся Чес.

– Сияешь как медный таз, – пояснил ректор. – А ведь я всего-то сказал, что ты будешь следить за порядком на студенческом балу.

Чес покивал, пытаясь состряпать серьезное выражение лица, но глупая ухмылка предательски растягивала губы.

Он занимался любовью с Кэсси Рок. С той самой Кэсси, которую считал недостижимой мечтой, которую готов был и дальше обожать на расстоянии. Но дистанция между ними максимально сократилась. Их притянуло друг к другу словно магнитом, и это было похоже на большой взрыв.

Больше всего Чесу хотелось забаррикадироваться в доме с ней вместе и не выходить как минимум до следующей осени. И пусть все восставшие некросы идут лесом.