в) бывший командующий 4-й армией Западного фронта Коробков А. А. проявил трусость, малодушие и преступное бездействие, позорно бросил вверенные ему части, в результате чего армия была дезорганизована и понесла тяжёлые потери.

Таким образом, Павлов Д. Г., Климовских В. Е., Григорьев А. Т. и Коробков А. А. нарушили военную присягу, обесчестив высокое звание воина Красной Армии, забыли свой долг перед Родиной, своей трусостью и паникёрством, преступным бездействием, развалом управления войсками, сдачей оружия и складов противнику, допущением самовольного оставления боевых позиций частями нанесли серьёзный ущерб войскам Западного фронта.

Верховным судом Союза ССР Павлов Д. Г., Климовских В. Е., Григорьев А. Т. и Коробков А. А. лишены воинских званий и приговорены к расстрелу. Приговор приведён в исполнение».

Назидательность этого сурового приговора командирам, которые расплачивались своими жизнями за откровенные стратегические просчёты Верховного Главнокомандования, не сумевшего противопоставить фашистской военной громаде соответствующее количество войск и вооружения, обрекая честных, умелых и мужественных солдат на неизбежную гибель (сила солому ломит), понятна. Но неприкрытое ханжество в этом случае ошеломляет. Непонятно и другое: мы реабилитировали откровенных предателей Родины и шпионов, репрессированных в 1937 году, но не делаем и малейшей попытки восстановить честное имя тех солдат (генералы – тоже солдаты), которые поплатились жизнью за чужие и свои ошибки, невозможные в непредсказуемой экстремальной ситуации.

Расстрел крупных военачальников и замена их новыми не внесли существенных перемен в положение на Западном фронте, где у вермахта было преимущество в войсках. Однако темпы немецкого наступления несколько снизились за счёт того, что Красная Армия начала приноравливаться к тактическим приёмам фашистов, а русский солдат, стряхнув с себя оцепенение от невиданного скопления моторизованных войск, стал обретать уверенность в своих силах. Разумеется, не на всех направлениях советско-германского фронта результаты боёв были одинаковы. Многое зависело не только от численности армейского состава и технических средств сопровождения пехоты, но и от стратегического и тактического мышления войскового командования как на высшем уровне, так и непосредственно в подразделениях. Ведь тот же Западный фронт, к примеру, в начале войны по численности состава превосходил немецкую группу армий «Центр», которой командовал фельдмаршал Бок, почти на 50 тысяч человек. Превышение незначительное, но при умелом руководстве достаточное для того, чтобы вести схватку наравне, тем более что обороняющаяся армия в этом случае имеет преимущество перед наступающей. И где же оно?

Западный фронт не смог использовать преимущество, как я уже говорил, из-за почти полной потери управления войсками. Проводная связь была уничтожена в первый же день войны не только в ходе боёв, но и немецкими мотоциклистами, специально засланными на значительную часть территории Белоруссии и Украины. В этом случае даже инициативные командиры, действовавшие вслепую, в редких случаях добивались успеха. А ведь Западный фронт, по сравнению с группой армий «Центр», превосходил её почти в три раза (2189 против 810 танков, правда, устаревших модификаций). Но это преимущество не было использовано из-за лесистой и болотистой местности. Армия Бока значительно превосходила советские войска в Белоруссии по орудиям и миномётам – на 2300 единиц. Но их эффективность в связи со специфическими условиями этой местности была во много раз выше, нежели танков, раздольем которых является равнинное, не лесистое, не насыщенное водоёмами пространство. Можно было командирам, мыслящим не шаблонно и творчески, предусмотреть это обстоятельство и не перенасыщать эту местность танками, следуя догматическим инструкциям? Можно. Но таких командиров не оказалось. Выводов никто не сделал. И аналогичная ситуация потом повторится в 1942 году на Среднем Дону, где местность перерезана буераками, оврагами, лощинами и разного рода впадинами, как лицо столетнего старожила.