– Вау!

– Я тебе покажу: вау! Никакой охоты. Нечего на глазах у ребенка над животными издеваться! А еще биолог!

– Милая! Я про фотоохоту. Я же Алику накануне фотоаппарат купил. Забыла?

– Вау!!! Точно! Я сейчас вас щелкну! Надо же! Забыл! А столько снимков можно было уже сделать! Па, завтра опять баньку натопим. Хочу поснимать, как мы там бесимся… – Алик взлетел на лестницу, ведущую в его комнату, и исчез за дверью.

– Вот это местечко! Сын напрочь позабыл о всех своих новомодных штучках! О приставке даже не вспоминает. Телефон как оставил в чемодане, так до сих пор не вытаскивал. Теперь вот фотоаппарат…

– Чему удивляться – парень весь день на свежем воздухе. Потом поест и сразу засыпает. А ты говорила: зачем ехать? Да тут от одного воздуха долгожителем станешь!

– Если бы время жизни зависело только от воздуха… – пожала плечами Валентина, разливая по чашкам чай, – а вообще-то мне здесь нравится. Но, учти, Индию никто не отменял!

Осман поднял руки вверх:

– Сдаюсь! А если честно, то и в мыслях не было! Слово свое я держать привык…

– Да, знаю, знаю! Просто вредничаю немножко…

Женщина прижалась к мужу. Так бы сидеть и сидеть. Всю жизнь! Слушать, как поет в углу сверчок, как накрапывает по крыше дождь, как возится наверху сын. Ощущать тепло любимого тела под тонкой мягкостью фланели. Чувствовать биение любимого сердца. Видеть волнующее свечение любимых глаз…

– А вот и я! Ну-ка, все вместе: чиззз! Готово! Ой, нет, самовар не вместился! А надо бы с самоваром! Мам, левей давай. И сушки повесь на грудь. Для куража. Суперски! А теперь меня! Вот тут, под рогами…

Фотосессия затянулась до позднего вечера. Алика будто прорвало: и здесь давайте сфоткаемся, и там. И в родительской спальне, на огромной, застеленной вязаным пестрым покрывалом кровати. С горой подушек и настоящей медвежьей шкурой в изголовье. На чердаке, среди душистых связок сухих трав, старинной утвари и слюдяных окошек под самым потолком.

Потом он буквально выволок родителей на резное крыльцо, заставил зажечь керосиновую лампу, взять в руки вилы…

Первым не выдержал отец, наотрез отказавшийся позировать под проливным дождем, сидя на облучке старой повозки:

– Уволь, любимый, все остальное – завтра. Или послезавтра.

– Ну, папа!

– Уволь, сказал. И потом, завтра мы идем в лес, потом катаемся на моторке по реке. Вдруг не хватит памяти у твоего аппарата?

– Ты что, флешку запасную не взял? – брови Алика сложились смешным домиком, губы задрожали, мальчик подозрительно зашмыгал носом. – Как ты мог?!

– Кто же знал, что тебя так понесет? А флешку я в багаж запаковал. У нас Индия впереди…

– Вот и славно, – Валентина прижала ребенка к груди. – Завтра в лесу получатся замечательные снимки. Потом их все пересмотрим и неудачные удалим.

– Точно! – обрадовался Алик. – А ты говоришь: места не хватит! У нас с мамой все схвачено! Давайте, последний кадр, что ли! У туалета! Мои в классе обзавидуются – такой раритет!

Последний кадр плавно перешел в десяток дублей.

– Мам, а чай остыл давно! – поморщился Алик, отпивая глоток. – Погреешь?

– Как я могу отказать своему любимому мужчине? Тем более, поужинать-то мы так и не успели с твоей фотосессией.

– Не с моей, а нашей! – резонно возразил сын, принимаясь лакомиться творогом всухомятку.

И с аппетитом в этих местах полный порядок.

Потом они долго сидели у огня – ночь выдалась прохладной. Алик читал вслух стихи Пушкина – на лето будущему третьекласснику задали прочесть гору книг. А Валентина наслаждалась тихим семейным вечером. И отгоняла непонятную тревогу, засевшую в сердце с полудня. С чего бы? Вроде бы все хорошо. И впереди маячило пять дней такой понятной и простой жизни.