– Что именно? – уточнил я.

– Понятия не имею! Возможно, речь идет о книгах, или ноутбуке, или принтере, откуда мне знать? – пожала плечами Лея. – Я всего лишь риелтор и не знаю, как работают историки.

– Почти так же, как риелторы, – ответил я, улыбнувшись, – ищут, пока не найдут хоть что-то. Прямо как вы меня для этой квартиры.

– Да, это было сущее мучение, – хмыкнула Лея, – желающих снять квартиру целая очередь, а хозяину никто не нравился. Я даже не поверила, когда он сразу же согласился на вашу кандидатуру. Так что скажете?

– Я согласен, – кивнул я. – О таком предложении и мечтать не мог. Кто же не согласится жить бесплатно? Хозяин не намекнул, может, там, на его балконе, пророчества хранятся? Письма Нострадамуса, нет? – улыбнулся я.

– Если вы будете относиться к этому несерьезно, я не сдам вам квартиру. Это было одним из условий, – строго ответила Лея. – И если затянете с разбором документов, я имею полномочия выселить вас в любой момент.

– Простите, опять неудачно пошутил. Можете спросить у Жана – он всегда говорит, что мне лучше вообще не открывать рот, когда пытаюсь сказать что-то смешное. Я разберу эти коробки, составлю опись, расшифрую письма. Я проходил практику в музейном архиве, так и сообщите хозяину. Все сделаю. Мне это даже интересно. Ну и позволит избавиться от некоторых учеников, которые готовы меня убить. Или я их. Тут как повезет.

– Хорошо, я составлю договор, завтра его подпишем, и можете переезжать, – кивнула Лея.

– А можно сегодня? – уточнил я. – Если честно, жизнь в хостеле меня убивает.

– Вас вроде бы ученики убивают, – хмыкнула Лея.

– Да, сначала они, потом сосед по хостелу, – кивнул я.

– Хорошо. – Лея положила на стол ключи и бумагу с адресом. – Это была самая странная сделка из всех, которые я вела.

– Поверьте, для меня это все тоже стало полной неожиданностью, – заверил Лею я.

– Только у меня одна просьба, – окликнула Лея, когда я уже стоял на пороге, – скажите Элене, чтобы она сказала бабуле, что я не пицца.

– Хорошо, скажу, только не знаю, что это значит.

– Если они хотят, чтобы я передавала вам еду, то больше не надо! Я не доставка! И скажите Жану, чтобы больше не попадался мне на глаза. Иначе я его убью.

– Тогда будет два трупа, – пошутил я. – А еще бабуля, которая, как сказала мне Элена, умрет, если я не возьму ее еду и не съем.

– Да, Жан иногда бывает прав – вам лучше не шутить. Особенно про бабулю, – рассмеялась Лея.

– Простите, я не хотел.

…С того самого дня моя жизнь изменилась. Я переехал в прекрасную квартиру в доме, расположенном на горе – в относительной близости от вокзала, что мне было на руку. Добираясь до института, я мог экономить на автобусе, доходя до вокзала пешком. На следующее утро вместе с договором аренды я получил от Леи клочок бумаги, который нужно было вставить в указатель имен на кнопках домофона. Думал я недолго. Написал «Саул». Это была первая квартира с моим именем. Я очень этим гордился и даже сфотографировал домофон на память. Хотел послать родителям, но передумал. Вряд ли они поймут и оценят.

Конечно, мне не терпелось добраться до балкона, чтобы узнать, за что хозяин готов предоставить кров, но сразу не получилось. Едва я запер дверь, как в нее тут же позвонили. На пороге стояла миниатюрная женщина, которая держала в руках тазик. Из тазика очень вкусно пахло. Она начала что-то говорить по-итальянски, но я ничего не понял. Потом женщина перешла на такой же птичий французский, и я опять вспомнил Эмму Альбертовну, которая твердила, что у меня очень плохо с аудированием. Жан был солидарен с моей учительницей – он тоже считал, что я не «слышу» язык, и поэтому его не чувствую. Наконец женщина окликнула кого-то во дворе, на ее зов прибежал мальчик, по виду – подросток, и заговорил со мной по-английски. Он явно был недоволен, что мама, точнее я, прервала его несомненно важные дела.