– Как всегда.

– Когда «Всегда»? Я никогда, не выспавшись, не езжу, – нагло соврал двоюродный, – Не, мне никак за вами не приехать.

– А твой друг из университета может нас отвезти?

– Он давно из Роларна переехал.

– Ну, а кто-нибудь другой?

– Да кто? Все работают.

Это звучало крайне странно, но спорить Эгина не стала и дружески попрощалась. Ехать в Герберу Эгине и маме пришлось всё-таки на автобусе. За билетом в тот же день они не помчались. Мама позвонила на автостанцию. Там сказали, что мест свободных достаточно и можно купить билеты прямо перед рейсом. Собирать сумки они тоже не спешили, потому что мамка сказала: «Вот завтра все уйдут, тогда соберёмся и уедем».

– Почему не сегодня? – поинтересовалась дочка, – Они же хотят, чтобы мы уехали.

– Боюсь. Хотят-то хотят, а папаша тебе на дорожку скандал закатит, чтоб тяжелее ехать было, – скорее всего, получилось бы именно так, как сказала мама. Каждый раз, отвозя их в деревню, папа устраивал сцену, видимо, потому что не охота было. Вспомнив об этом, Эгина согласилась с мамкой. Она попыталась найти отраву, но не смогла. Кладовки, антресоли, тумбочки, диваны были завалены кучами никому ненужного барахла.

– Вдруг пригодится? – говорил папаша, когда дочка пыталась устроить приборку, и засовывал хлам обратно. Вечером он, вернувшись с работы, задал ей неожиданный вопрос: «Нашли машину-то, чтоб в Герберу ехать?» Эгина, не скрывая удивления, ответила: «Нет. Зачем?»

– Так что, на автобусе поедете? – папаша шнырял глазами по углам, словно что-то ища. Очевидно, дорожные сумки.

– С чего ты взял? – ответила вопросом на вопрос дочка. Видя, что ничто не указывает на отъезд, папаша промолчал и ушёл в ванную.

Когда он добрался до кухни, туда пришлось прийти и Эгине, и сесть за стол. Ей часто приходилось составлять папе компанию. Не явись она на кухню, он начинал голосить: «Чего со мной поболтать не хочешь?! Я тебя целый день не видел, а ты даже не соскучилась?!» Однако, сегодня папа сказал, собираясь жарить яйца: «Можешь не сидеть со мной, если перекусывать не собираешься. Занимайся своими делами», – ему нужно было остаться на кухне одному, и дочке было ясно, зачем.

– Суп ешь, – предложила она ему.

– Не хочу. Противный. Она вечно, как поросёнку варит, – фыркнул отец.

– Нормально варит, – возразила Эгина, – Я же ем.

– Значит, ты – поросюха, – скривил улыбочку папаша.

– Ну, спасибо. Поросюха, между прочим, дочь свинтуса, – тоже съязвила Эгина. Папаня усмехнулся, он любил подобные «шуточки» и старался говорить их дочке каждый день. Эгина сидела за столом и не уходила.

– Чего сидишь, ничем не занимаешься? Телевизор бы что ли посмотрела.

– Там ничего интересного не идёт, – отказалась эринианка. Показывало всего два канала, и один из них с рябью.

– А что же не рисуешь ничего?

Эгина любила рисовать, а папа любил насмехаться над рисунками.

– Не до рисования мне, слабость.

Папаша наскоро проглотил ужин и ушёл к телевизору, Эгина удалилась в свою комнату. Минут через пять, она услышала, как он вернулся на кухню и включил воду, и газ. Ещё через пять минут папаша заглянул к дочке и позвал её пить чай: «Я чайник согрел». Эгине пришлось зайти на кухню: «Ты же вроде бы собирался телевизор смотреть».

– Там пока не интересно. Наливай, – себе кружку чая злоумышленник уже приготовил.

– Я лучше лимонада попью, – дочка достала из холодильника закупоренную бутылку, купленную днём.

– Ведь заболит желудок, как от сока тогда, – папа хотел бы, чтоб она глотнула воды из чайника.

– Не должен, он слабо-газированный, – Эгина сняла пробку консервным ножом и налила немного лимонада в кружку.