– Я знаю, что в это время Ельцин был в Казахстане и хорошо там поддал, говорит: «Я останусь тут ночевать». Но там были умные люди и начали его выпроваживать. Тогда он зашел на трап, обернулся и вдруг говорит: «А куда я прилетел?» Он был здоровый мужик и много мог выпить. Казалось, он прилетел, поехал на дачу, ну арестуй ты его, кто тебе будет мешать? Группа КГБ сидела в кустах и смотрела, как пьяный Борис приехал отсыпаться домой.

– То есть вы считаете, что арест Ельцина был возможен?

– Слушайте, у ГКЧП был весь КГБ в подчинении, глава КГБ Крючков входил в комитет. Эта служба тогда была на уровне… Господи, они даже знали, кто с кем в постели лежит. Они все знали и все могли, были там люди, способные разработать план. Да, было бы сложно, но возможно. У меня был друг Войцех Ярузельский (глава социалистической Польши. – примеч. «Ленты. ру»), последние годы мы потеряли друг друга, в прошлом году он умер. Так вот, он объявил военное положение в Польше. Фактически спас страну, но определенная часть населения его после этого ненавидела и не простила ему это. Однажды, он мне это сам рассказал, с ним был такой случай: он подписывал читателям книги своих мемуаров, и к нему подошел якобы читатель и под видом книжки ударил его двумя кирпичами по голове. То есть люди, когда идут на крайние меры, должны понимать, что это не шутки, это не девочки с мальчиками на танках. Это был фарс какой-то. Они, к сожалению, ускорили развал Союза.

– Закончить беседу хотелось бы личным вопросом: может быть, вы жалеете о чем-то сделанном тогда, может что-то хотели изменить?

– Мне 85 лет, у меня была сложная, но достаточно интересная жизнь. Я люблю читать философские книги, а они говорят, что самое великое таинство для человека – смерть, и что ценить нужно каждый прожитый день. Я считаю, что таких великих таинств три: смерть, разум и мир. Загадкой для меня остается, что такое бесконечность, уверен, для многих тоже, ведь все, что нас окружает, – конечно. Говорят, Вселенной многие миллиарды лет, а я не могу понять, что такое Вселенная, ну не укладывается у меня это в голове. Вот о чем я думаю и каждый день говорю спасибо, что Бог дал мне еще день жизни. Поэтому ни один день моей сложной жизни я не проклинаю и не жалею. Я хотел бы, чтобы мои родители снова появились, чтобы вся моя семья снова была вместе, чтобы я поумнее был, чтобы хорошо отличал друзей от недругов. Я не воцерковленный человек, хотя и построил храм, но считаю, что слишком долго увлекался материалистической философией. Она говорила нам, что материя первична, но теперь я понял, что главное – это душа.

Беседовал Алексей Сочнев

Николай Иванович Рыжков, последний премьер-министр Советского Союза, фигура, безусловно, историческая. Он является тем человеком, который из последних сил пытался удержать от развала советскую экономику. Н.И. Рыжков довольно редко дает интервью, и тем значимее его слова о прошлом, настоящем и будущем нашего народного хозяйства.

– Николай Иванович, в 1980-х годах вы стояли во главе группы по подготовке реформ экономики Советского Союза. Не кажется ли вам, что сегодня ситуация несколько схожа с той и стране снова требуются радикальные экономические и политические реформы?

– Да, действительно, я стоял у истоков разработки новой экономической модели нашей страны. Если говорить более четко, то инициатором этих реформ был Юрий Владимирович Андропов, который за две-три недели перед тем, как поставить такую задачу, был избран Генеральным секретарем ЦК КПСС после Брежнева. Он пригласил меня, пригласил члена Политбюро Михаила Сергеевича Горбачева, Владимира Ивановича Долгих, кандидата в члены Политбюро, и поставил задачу в конце концов разобраться, куда нам дальше идти в экономике, сформулировать новую экономическую модель. Вот так мы начали работать.