Отсюда – устойчивое мнение, что «абитуриенток больше «валили», «топили», тогда как абитуриентов напротив – слегка «приберегали», даже… Впрочем, «бережение» это носило весьма относительный, условный характер.

Решающим фактором, все – таки, было именно решение практической задачи. Если справиться с ней не удавалось, ничто и никого уже не могло спасти. Ни мальчиков, ни девочек. Извольте, с вещами, на выход! Кто в армию, кто – на подготовительные курсы! До следующего года.

Таким образом, тогдашний экзамен по химии был неким «моментом истины», естественным барьерным «рифом». О коварные и острые подводные камни которого, по замыслу ректората, должны были разбиться утлые суденышки и хлипкие «шлюпочки» абитуриентов – неудачников. Это безжалостное испытание призвано было оставить на «плаву» только самых – самых достойных.

Под стать, заложенной в основу химического экзамена, беспощадной идее дарвиновского естественного отбора были и сами экзаменаторы. В строгую комиссию входило несколько настоящих, проверенных временем, «волкодавов», «терминаторов», специалистов по расчистке абитуриентских «авгиевых конюшен». Само попадание к которым означало почти неминуемый финал.

Но даже на их тяжелом, безотрадном фоне выделялась своим особенным, я бы сказал, изысканным, даже, «людоедством» (не побоюсь этого слова) доцент кафедры общей химии по фамилии Л – а14. О методах работы этого специалиста ходили легенды, о них сочинялись едва ли не песни и былины!

Теперь читатель знает достаточно для того, чтобы сполна оценить мой блестящий экзаменационный план. Он был предельно прост. Пункт первый: «Постараться не угодить к доценту Л – ой» («Пронеси, Господи, обнеси меня сей чашей!»). Пункт второй требовал, заклинал: «Надо решить задачу!». Пункт третий предписывал: «По выполнении пунктов 1 и 2, действовать по обстоятельствам».

Я упорно готовился воплотить его в жизнь, реализовать на деле.

Не могу не написать вот еще о чем. Знаю, прекрасно знаю о том, что история не терпит сослагательного наклонения, но, если бы поступал я в мединститут не тогда, сорок два года назад, а сейчас, конечно, готовился бы я к экзаменам по – другому, совсем не так, как я к ним готовился.

Нынче львиную толику подготовительного периода посвятил бы я именно занятиям с репетиторами. По всем необходимым предметам.

Или попытался бы поступить в специализированные биологические лицеи, которые сейчас имеются почти при каждом уважающем себя медицинском университете. Выпускники коих, при условии получения высоких оценок на выпускных школьных испытаниях, автоматически зачисляются в студенческие ряды нынешних медицинских университетов.

Но тогда, в 1972 году, мы, конечно, ни о каких репетиторах и слыхом не слыхивали! И со словом этим встречались лишь на страницах литературных произведений, описывающих нравы дореволюционной гимназии (повесть В. Катаева «Белеет парус одинокий», к примеру).

Посему готовился я к экзаменам исключительно самостоятельно. По старинке штудируя обычные школьные учебники.

А тут еще погода, чтоб ей пусто было, преподнесла, таки, сюрприз. Раскочегарившись, не на шутку!

Надо сказать, что лето у нас на Урале почти всегда, в лучшем случае, на твердую «троечку». Почти никогда не бывает особо жарким. И даже – просто жарким. (Видно, чем – то прогневали мы, пермяки, Господа Бога, коль скоро, «наказал» Всевышний уральскую землю нашу таким количеством пасмурных дней в году!).

Мало того.

Считаю, что многие жители Урала (это я, в первую очередь, о себе, конечно же!) бывают «мрачновато – пасмурными», «неулыбчивыми» именно по данной причине. Солнца, солнца нам иногда не хватает. Погодного «позитива» не достает! Нечто более или менее, хорошее, жаркое, «пляжное» случается в наших краях не чаще одного раза в десятилетие.