– А ты тут чего? – с недоумением уточнила у него санитарка.

– Так, это, на работу я, – пояснил тот, с облегчением выдохнув.

– Так выходной ты сегодня, – пояснила ему Евгения Никитична, снова склоняясь над столом и поднося кусок торта ко рту.

– Почему-у-у? – обалдело-ошарашенно уточнил фельдшер.

– По графику, – невозмутимо пояснила ему Абело.

– Держи, – Николаша подвинул Микуле кусок торта. – Ешь.

Тот растроганно сглотнул слюну: «Все ж хорошо, когда ты не изгой в коллективе: с тобой делятся тортом и ты имеешь шанс не быть съеденным», – умиротворенно подумал он. Затем быстро прислонил железного коня к стенке и, ни слова не говоря, присоединился к коллективу.

Санитарка, оторвавшись от трапезы, дотянулась до подоконника, достала распечатанный график работы и протянула его Микуле. Тот сентиментально прослезился: «Наверное, к тебе очень хорошо относятся, – рассуждал он. – Если даже кушать перестали, чтоб показать, где ты накосячил». Шумно вздохнув, он погрузился в изучение графика работы родной станции, не переставая при этом усиленно работать челюстями (как говорится, «война войной, а обед по расписанию»). Пристальное изучение графика показало, что у Микулы и правда был сегодня выходной, так что на работу он приперся почем зря. Но и домой ему возвращаться смысла не было: жил Микула в центре, а работал на окраине. Так что, поев, он тяжело вздохнул, натянул на ноги любимые шлепанцы с треснутой подошвой, две части которой скрепляли, не давая им разлететься в разные стороны, лишь пара ниток да стелька, и отправился за телефоном – следовало уговорить начальство сместить ему график работы.

На станции начинался рабочий день. В холле, ожидая приема, собралось уже человек восемь. «Надо же, и все с кошаками», – отметила про себя проходившая мимо с тряпкой для вытирания пыли Рэншен. Она задержалась у дверей, ведущих в аптечный коридор. Несколько темных пятен говорили о том, что какой-то барбос тут встряхнулся. То ли выходя от врача, то ли заходя к нему. Собственно, никакой роли это не играло. Значение сего действа было лишь в том, что следы посещения клиники псиной надо было вытереть. Чем санитарка и занялась.

Хлопнула входная дверь, и в лечебницу вошел мужчина средних лет. Чуть задержавшись на пороге, он с некоторым недоумением осмотрел сидящих в холле людей. Затем прошел, заняв свободный стул, и уточнил:

– Кто крайний?

– Я, – поднял руку мужчина с черепахового окраса кошечкой на руках.

Вошедший кивнул и опустился на стул, все еще неодобрительно осматривая окружающих. «Собачник, что ли? – с недоумением подумала Рэншен. – Вон как неодобрительно на котэ смотрит…». Снова открылась входная дверь, и на пороге возникла женщина с ирландским волкодавом.

– Кто последний? – доброжелательно уточнила она.

Неодобрительно озирающий кошаков мужчина, казалось, просто потерял дар речи. Он открыл рот, выпучил глаза и наконец возмущенно заявил:

– Как вам не стыдно с собакой?!

– А что? – растерялась женщина. Волкодав внимательно посмотрел ей в лицо, уловив изменение в настроении хозяйки.

– Для собак, что, отдельная очередь? – уточнила она у сидящих в холле.

Народ дружно замотал головами, с недоумением ожидая разъяснений от мужчины. Тот сурово-назидательно продолжил:

– С животными в поликлинику нельзя. Тем более с собаками.

Женщина с еще большим недоумением на лице дернулась было к выходу, затем остановилась, видимо, что-то поняв, и сообщила:

– Так это собачья поликлиника, сюда только с животными и можно.

Мужчина замер, выпрямив спину. Затем пораженно осмотрел не менее пораженно смотрящих на него посетителей и выскочил за дверь, задержавшись у таблички, прикрепленной к стене у входа в клинику. Табличка гласила: «Государственная ветеринарная станция…». Тот быстро прочитал написанное и почти бегом кинулся в сторону калитки. «Перепутал, видать…», – оторвавшись от уничтожения пятнышек и задумчиво глядя вслед несостоявшемуся посетителю, подумала Рэншен. Народ молча и с интересом смотрел мужчине вслед. Женщина с волкодавом вздохнула, успокоенная, и тихо пристроилась в одном из коридоров станции, дабы не волновать остальных пациентов. Огромный пес послушно лег у ее ног.