И тут она снова меня удивила, начав надрывно рыдать:

– Стараешься для вас, любишь, ночами не спишь! Никакой отдачи-и-и… Нет мужчин вокруг! Это просто пипец какой-то!..

Заехать ей в глаз мне не позволили личные принципы. Есть несколько принципов, которым я следую всегда. Я не изменю им даже перед строем расстрельной команды. Один из них – никогда не поднимать руки на женщину.

В общем, в ту секунду моя любовь окончательно улетучилась, превратившись в пар и сероводород…

После моего возвращения в Москву мы долго не общались. Я с облегчением вздохнул, но увы – это было еще не все. Спустя пару месяцев она позвонила.

– Прости! – всхлипывал мобильник ее жалобным голосом. – Ты появился в моей жизни в сложный период… Мне срочно нужно с тобой поговорить!..

Разумеется, я не стал развивать тему и, отделавшись парочкой дежурных фраз, отключил телефон. Она и сейчас иногда звонит…

С тех пор, когда я слышу надрывные жалобы на тему «нет мужчин вокруг», меня натуральным образом передергивает. Женщина, заявляющая подобное, никогда не дождется моего понимания и сочувствия, поскольку я твердо уверен: если она не видит вокруг себя нормальных людей, стало быть, и сама не принадлежит к таковым. Исключений нет: ты заслуживаешь то окружение, которое имеешь.

Александра оказалась эталонным уродцем. Имея рядом с собой живого, полного сил и желаний мужчину, она предпочла отстаивать собственную ущербную точку зрения: мужчин вокруг нет.

Что ж, хорошо – для тебя их действительно нет. И никогда не будет…

Пока я вспоминал последнюю попытку организовать семейную жизнь, новый приятель трижды сменил тему монологов. Две из них проплыли мимо моих ушей. Очнулся я аккурат на третьей.

– …Сильные и инициативные люди пытаются вырваться из родных мест и попасть в Москву. Причем любой ценой, – рассуждал он, уложив затылок на мягкий подголовник и прикрыв глаза. – Они готовы тесниться в съемных квартирах, работать без выходных в трех местах. Потому как считают, что живут именно в столице, а в провинции лишь выживают.

– Отчасти они правы, – робко встал я на сторону провинциалов.

– А тебе не кажется, что разрыв между Москвой и остальной Россией в конце концов приведет к необратимым социальным последствиям? – оживился Глеб, услышав мой голос. – В нашей истории уже был опыт разделения общества на две неравные части. Одна говорила на французском, музицировала в салонах, тусовалась на балах, читала и обсуждала модные романы. Другая оставалась безграмотной, прозябала в нищете и болезнях. Кончилось это в далеком семнадцатом году. Вторая часть просто уничтожила первую. Поэтому, чтобы спасти Россию, надо снова спалить Москву. Дотла!

Его логика начинала меня пугать.

– Предлагаешь устроить поджог?

– Нет, – засмеялся Глеб. – Но у меня есть к тебе одно конкретное предложение. Кстати, очень интересное.

Я с грустью в голосе поинтересовался:

– Продолжить наше знакомство следующей ночью?

– Нет, гораздо лучше. Гораздо! Уверен: ты будешь в восторге. О, кажется, я приехал!

Машина и впрямь остановилась неподалеку от пересечения Яна Райниса и Сходненской. Глеб с удивительной легкостью выскочил из салона.

– А что за работа?! – крикнул я вслед.

– Позже расскажу! – захлопнул он дверцу. И добавил: – Ладно, как говаривала Анна Каренина, «до скорого!..»

Российская Федерация. Москва; район Южное Тушино. Настоящее время.

Я тяжело продвигаюсь по длинному ответвлению подводной пещеры. Минуло около получаса исследований, а главный вопрос так и остается без ответа – мне до сих пор непонятно, появился ли тоннель естественным образом или же его создали люди.