Покачала головой, пытаясь подобрать такие слова, которые удержат его от поспешных действий.

– Дай мне несколько дней, Войтек, – попросила я. – Я сама ещё не понимаю, как жить дальше. – Мужчина явно хотел что-то возразить, но я жестом остановила его. И задала вопрос, который не давал мне покоя. – Ты говорил, что подавал запрос в штаб по поводу моего мужа. И его последнее место службы было на заставе до прорыва войск противника.

– Твой муж, как оказалось, служил в секретном подразделении. Сбежав из плена, он каким-то чудом сумел выйти на наших разведчиков. Присоединился к ним. Шпионил, осуществлял диверсии, выкрадывал нужные документы, убивал…

– Перестань, Войтек, – попросила я устало. – Арон сделал всё возможное для нашей победы. Он – герой, как и все остальные наши защитники.

– Он ничего не сделал, чтобы вас спасти, – прошипел капитан гневно.

– Значит, не мог, – твердо закончила я. – Мне надо идти, Войтек.

Я торопливо вылезла из машины и бегом устремилась в больницу. Выделенное мне время уже закончилось, когда я вбежала в операционную. Поспешно накинула халат, помыла руки, кидая на целителя виноватые взгляды. Прикрыла на минуту глаза, чтобы взять себя в руки. Все проблемы надо оставлять за пределами операционной. Хирург должен быть полностью сосредоточен на операции, ведь от него зависят жизни пациентов. Я понимала, что здесь целитель не допустит серьезных промахов, но сама не могла себе их позволить. А вот уволить пан Томек сможет.

Вытерев полотенцем руки, я натянула перчатки и подошла к операционному столу. На столе лежал уже полностью обнаженный мужчина с осколочными ранениями ног и живота. Похоже, он тоже недавно наступил на мину.

– Опоздали на три минуты, – строго произнес пан Томек. И я кивнула в ответ. – Вытяните руки вперед.

– Что? – переспросила я.

– Вытяните вперед руки, – повторил целитель терпеливо. И я послушалась, с радостью отмечая, что пальцы уже не дрожат. – Отлично. Берите инструменты и начинайте вытаскивать осколки из ног.

– Я хотела уточнить у вас, пан Томек, – я взяла скальпель и пинцет, отмечая, как аккуратно целитель делает разрез на животе.

– Да?

– Почему целители решили вытаскивать пули и осколки хирургическим способом, а не магическим, – я приступила к обработке с самых неопасных осколков, тех которые были видны невооруженным взглядом.

– Стазис. Он не допускает больше никакого магического вмешательства, – терпеливо пояснил целитель, начиная аккуратно расширять рану, чтобы найти и достать осколок.

– То есть исцелять вы будете только после того, как снимите стазис? – уточнила я.

– Именно так, поэтому наши алхимики и создали такие нитки, которые полностью растворяются в организме.

Кивнула и, заметив, с каким напряжением пан Томек вытаскивает осколок, замолчала. Лучше в перерыве буду задавать уточняющие вопросы. Тем более, что и мне пора заняться более опасными осколками.

– Готово, – объявила я минут через двадцать. Целитель осмотрел мою работу каким-то особо цепким взглядом и кивнул.

– Можете зашивать раны, Аннели, – в его голосе мелькнул вопрос. Сам не уверен, смогу ли я справиться с этой задачей?

– Хорошо, – преувеличенно бодро ответила я. И уже через минуту начала орудовать большой прямой иглой. Других видов игл здесь не было. И я это обязательно исправлю.

Ещё через пятнадцать минут мы закончили с наложением швов, и пан Томек спросил, что ещё, по моему мнению, нужно сделать до вывода пациента из стазиса.

– Вколоть крововостанавливающий эликсир, минимум десять мер, – я пожала плечами, оглядывая свежие швы. Целитель кивнул медсестре, которая нам помогала. Оглядев других пациентов, я добавила неуверенно. – И, наверное, обезболивающее или снотворное тоже стоит вколоть.