К оценкам способностей первых немецких колонистов, приведенных в книге Цуге, мы еще вернемся, а пока отметим, что было бы наивно предполагать, что на уговоры вербовщиков поддастся и уедет в Россию цвет немецкого крестьянства. Наоборот, это были обедневшие крестьяне, ремесленники и торговцы, влезшие в долги и потерявшие свое дело, разоренные предприниматели, парикмахеры, отслужившие солдаты, неудачливые артисты, учителя и люди без всякой профессии. Были среди них даже разоренные и опустившиеся дворяне. В книге рассказывается об одном таком бароне, который прибыл в Россию и по трусости не стал искать удачи в армейской службе, а из-за своей лени не захотел встать за плуг и обрабатывать землю. В итоге он нанялся в своем селении пасти скот и, следуя позади коров и быков, с удовольствием откликался на приветствие отдельных встречных, которые обращались к нему «господин барон».

Однако все эти не связанные с сельским хозяйством люди и не собирались быть крестьянами, они собирались искать удачу, продолжая трудиться по своей специальности в разных городах и селениях России. Такая возможность была им обещана манифестом Екатерины II и российскими вербовщиками. Не их вина, что по прибытии в Россию их всех насильно направили в Поволжье и обязали заняться сельским трудом. Здесь надо отметить, что позже российское правительство пыталось изменить положение дел, оно посылало своим комиссарам и агентам в Германии закрытые формуляры, в которых обязывала вести вербовку лишь среди людей, занятых сельским трудом. Однако эти новые требования не были допущены к широкой огласке, поскольку противоречили тексту манифеста, а вербовщики в погоне за легким заработком их просто игнорировали.

Нелестную оценку качественного состава колонистов из книги колониста Цуге часто приводятся авторами, которые с панславянских позиций доказывают ошибочность всей колонизационной политики России. В этой связи отметим, что Цуге дает не всегда лестную характеристику завербованным колонистам, исходя лишь из оценки одной группы, в составе которой он прибыл в Россию.

Нам удалось найти его в списках переселенцев, составленных в ходе ревизии, проведенной по распоряжению Канцелярии опекунства иностранных в конце 1767 года. Он зарегистрирован под десятым номером среди других переселенцев колонии «Починная» (немецкое название «Кратцке»). Приведенная в переписи информация: «Цуге Кристьян Готтлиб, 22, сапожник из Саксонии, холост, прибыл 7.08.1766, получено от воеводской канцелярии в Саратове 150 руб., на 1768 г. распахана 1 дес., живет в работниках» – полностью совпадает с его рассказом о себе. Последнее подтверждает и его авторство, которое подвергается отдельными историками сомнению, судя по приведенным фактам в послесловии к его книге.

Все переселенцы колонии «Починная» относились к вызывательскому товариществу Дебофа (de Boffe), вербовщики которого, стремясь как можно больше заработать, использовали любые легальные и нелегальные приемы, откровенный обман и вербовали всех подряд, включая непригодных для земледелия колонистов. Существующую тогда «грязную» практику вербовки немецких колонистов среди вызывательских товариществ отмечает в своей книге и Георгий Писаревский: «…общий уровень коронных колонистов был значительно выше, чем вызывательских, среди которых были не редкостью представители городского пролетариата, часто люди, совершенно отбившиеся от всякой работы, пьяницы и бродяги».

Проведенный нами анализ списка переселенцев ревизии 1767 года по колонии «Починная», среди которых и колонист Цуге, показывает, что из 54 зарегистрированных переселенцев было 33 женатых, 1 сирота, 2 пасынка, 2 вдовы, 8 овдовевших и 8 холостых мужчин, а в их семьях насчитывалось 32 ребенка. По 11 зарегистрированным, в том числе по 4 взрослым мужчинам, двум вдовам и по 5 пасынкам и сиротам не была указана их профессиональная принадлежность. Такие данные имелись лишь по 43 официально зарегистрированным колонистам, среди которых оказалось лишь 6 хлебопашцев или людей, имевших опыт ведения сельского хозяйства. Среди остальных было 6 сапожников, 5 ткачей, 3 портных и еще по два кожевника, кузнеца, винокура, каменщика, солдата и столяра. В единственном числе были маляр, винокур, охотник, мастер музыкальных дел, слесарь, плотник. По одному были зарегистрированы и представители таких редких специальностей, как мастер соляных дел, медник, мастер корабельных дел, серебряник, седельник, переплетчик.