В отличие от частных вербовщиков, комиссары получали твердую оплату в размере 400–500 рублей. Государственные вербовщики пользовались услугами большого числа частных агентов, которые получали за каждую завербованную фамилию от трех до четырех дукатов, или же по договоренности оплачивались работы – за доставку определенного числа семей колонистов. Государственные комиссары обязаны были вести финансовые отчеты и подтверждать все расходы по вербовке и транспортировке соответствующими квитанциями и документами.

Такая активная работа в двух направлениях вербовки очень скоро привела к нужному результату. Число немецких жителей, пожелавших переехать в Россию, достигло порядка 25000 человек. Надо отметить, что в принятии решения таким большим числом жителей покинуть свою страну, немалую роль сыграли плохие условия жизни этих людей в тогдашней Германии. Поэтому момент вербовки немецких жителей для переселения в Россию был выбран весьма удачно.

Центральная и южная часть Германии находилась в экономическом упадке в связи с последствиями французских войн XVIII столетия и только что закончившейся Семилетней войны. Деспотические правители многочисленных мелких немецких княжеств мало заботились об условиях жизни своих подданных, которые находились в нужде, а порой голодали. Отдельные из таких правителей были даже рады избавиться от части обедневшего народа. В то же время возрастающая активность и масштабы вербовочной деятельности российского правительства обратили на себя внимание и заставили задуматься прогрессивную часть населения страны. Возникла даже в то далекое время академическая критика существующей тогда в больших и мелких немецких государствах политики народонаселения и налогообложения, несправедливого отношения многих правителей к своим подданным, что в совокупности и вызывало рост эмигрантских настроений в народе. Вызывающая деятельность российских агентов по вербовке населения начала получать противодействие и со стороны правительств части немецких государств. Первым появился указ правительства Пфальца от 27 января 1764 года, в котором объявлялся всеобщий запрет на эмиграцию и деятельность российских вербовщиков. В этом же году запрет на эмиграцию был принят в Баварии, а 21 апреля 1765 года в независимом (свободном) городе Франкфурте, где объявлялось также о «выдворении» российского комиссара Фациуса за пределы города. К этим запретам на эмиграцию присоединились и другие немецкие государства.

Иначе обстояли дела в Пруссии, которая затягивала принятие соответствующего запрета, и на это были особые причины. Прусский король Фридрих сам с успехом заманивал и переселял в Пруссию подданных чужих немецких государств. Лишь после того как он увидел серьезную конкуренцию со стороны русских вербовщиков, монарх объявил 1 мая 1766 года запрет на эмиграцию. Однако российские вербовщики хорошо использовали раздробленность немецких государств и легко уходили от запретов их деятельности, переводя свои офисы через границы в другие государства, еще не объявлявшие их вне закона. Довольно часто они использовали нелегальные и противозаконные методы вербовки. Ими вербовались люди, в силу разных причин не имевшие права на эмиграцию, которых тайно перевозили через границы. Переманивались за денежное вознаграждение крестьяне, уже подписавшие договоры на переселение в Венгрию или Северную Америку, которым обещались несуществующие льготы и условия при их переселении в Россию.

Немало было и обратных случаев, когда завербованные переселенцы, уже получившие деньги на переезд в Россию, сбегали в последний момент перед отправкой. В качестве такого примера приведем реляцию русского посланника А. Мусина-Пушкина из Гамбурга, посланную им императрице 14 октября 1763 года. В ней он сообщает, что, несмотря на приставленный караул и добровольное клятвенное обещание, четверо холостых переселенцев, уже получивших кормовые деньги на дорогу, отлучились от артели перед погружением на корабль и скрытно сбежали. В своем послании он отмечает, что «…подозрение склоняется на разставленных везде около Любека прусских вербовщиков, кои беглецов сих скрыли, а статься может, что к побегу их подали повод и притчину…».