– Доброе утро всем, – мужчина в очках на этом моменте зевнул, широко раскрыв рот и встав почти над кострищем, чтобы его точно видели и слышали все. – Я подумал и решил, что возглавлю разведывательную группу. Кто-то есть в добровольцы?

Мужчина в спортивном костюме поднял руку и снял ветровку. Она была на нём ровно такая же, как и вчера. Будто мы и не переживали крушение самолёта. Один из парней тоже поднял руку, но получил молниеносный отказ от мужчины в очках.

И я только сейчас подумал, что не знаю его имени, а так хочется. Для меня это признание в каком-то роде. Папа ещё говорил, когда учил обращению со старшими по возрасту и по званию. Папа не был военным, но воспитывал, словно им являлся. Интересно, как там родители? Наверное, уже все узнали, что самолёт пропал и не достиг пункта назначения.

– А вы? – мужчина, всё ещё стоя над самым костерком, обратился к иностранцу, теребящему свои запутавшиеся кудрявые локоны. Он увидел, как к нему все обернулись, и опустил руки по швам, напрягая лицо и краснея.

– I don’t know your fucking hobo language! Piss off!

– Ага, понял. Спасибо.

Большинство знали английский, и только иностранец со странным акцентом, явно не британским, не разбирался в нашем языке. Непросто придётся, он уже начал хамить с самого старта.

– What did you say? Someone, is there anyone here is able to translate this monkey noises? – он говорил медленнее, словно с больными на голову, произнося каждое слово чуть ли не по слогам.

– I said shut your dirty mouth and listen here, – мужчина ответил сам, пусть и с искажением в произношении отдельных слов, но вполне понятных любому, кто хоть как-то знаком с английским. – You will stay here and make sings with stones on the beach. Get it?

Иностранец хмыкнул и показательно отвернулся, уйдя к берегу искать камни. Он делал это с таким видом, будто сам решил заняться составлением сигнала. Его глупая растерянность не была для меня загадкой – камней на пляже нет.

– Итак, мне нужен ещё один.

– Можно я? – послышался голос Вячеслава. Он ворвался в наш круг, держа крепко за руку растерявшегося Казимира. – Я и сына возьму. Можно, да?

– Нет.

Я знал причину отказа. На коротких ногах с грузным телом далеко не заберёшься, а обуза им ни к чему. Стоит побыстрее узнать, где нам «повезло» оказаться и решить вопрос со спасением. Обида наполнила лицо Вячеслава, его губа затряслась, и не успел он уйти обратно, как его жена, Владислава, подбежала к нам, чуть не запнувшись об спрятавшийся в траве корень.

– Вы не имеете права отказывать моему мужу! Вы что, совсем обезумели! Что вы делаете, кем себя возомнили? Он лучше каждого из вас!

Вячеслав молча оттащил жену подальше, и крик её затих, словно пропавший за сотни метров отсюда. Бедный Казимир остался на месте, сжимая свои маленькие кулачки и глядя в землю. За ним подбежала сестра и стремительно увела его подальше от нас. Они все ругались, но как-то неслышно, словно разыгрывая спектакль или сцену немого кино.

– Я пойду, – слова еле вырвались из моего рта. Я боялся, но кроме себя не видел никого готового согласиться. А пауза и без того затянулась, мы все выглядели жалко.

Я старался не смотреть по сторонам, чтобы не собирать чужих взглядов, и в особенности Сергея Витальевича. Мне показалось, что за подобную инициативу получу выговор. Так уже было раз, хоть и ситуация тогда сложилась совершенно иная. Там не было самолёта, острова и безумной семейки.

Все молча снова собрались вокруг костра и уставились в его останки. Братья, если я до сих пор не ошибался, спрятались под тенью пальмы, подложив под себя лёгкие куртки. Они быстро уснули, скорее всего еле продержавшиеся в скуке и тишине эту ночь. Мы втроём сгруппировались у начала густой чащи. Оттуда веяло каким-то холодом и запахом аммиака. Ни с чем его не спутаю.