Я бесконечно любила отца и ценила его стремление спасти мое будущее, но не могла допустить, чтобы из-за меня одной погибли люди. Как бы ни не хотелось это признавать, но Леон был прав: самый надежный вариант для наших семей – скрепить мир кровью. Я могла сколько угодно мечтать о работе ветеринара и простой жизни, не связанной с криминалом. Верить, что существую вне этого кровавого мира. Но мне не по силам изменить, что в действительности я всегда была и буду Покровской. А значит, несу ответственность за жизни наших людей.

– Ты понимаешь, что говоришь? – спросил Леон и подошел ближе. Его хищная энергетика давила, подчиняла, и мне уже с трудом удавалось нормально дышать. – Такими вещами не шутят.

– Мне это известно.

Он не верил мне. Это читалось в ледышках, заменявших ему глаза.

– Твой отец вчера высказался предельно ясно.

– Он хочет защитить меня, – при мысли об отце у меня защипало нос. – А я хочу защитить его, нашу семью и наших людей.

– Или хочешь, чтобы он пристрелил меня, когда я снова подниму этот вопрос.

– Звучит заманчиво, – не сдержалась я. – Но увы, он не сможет тебя убить, если мы поженимся без его ведома и с моего согласия.

Леон снова закатил глаза.

– Ближе к делу, Ева, – раздраженно сказал он. – Что ты предлагаешь?

– Расписаться сегодня и сообщить обо всем моему отцу уже по факту. Если этот чертов брак станет гарантией мира между нашими семьями, я готова дать согласие, – под пристальным взглядом Северского и без того непросто было сохранять спокойствие, но мне предстояло озвучить вторую часть своего предложения. – Я выйду за тебя. Но на моих условиях.

Глаза Леона вспыхнули праведным гневом.

– Ты не в том положении, чтобы торговаться.

– Я не прошу ничего, что тебе не по силам.

Северский вдруг сократил расстояние между нами, значительно больше дозволенного в такой ситуации, и мне пришлось останавливать охрану, которая уже потянулась к оружию.

– Запомни, милая. Нет ничего, что я не могу, – процедил Леон, прожигая меня злобным взглядом. – Есть только то, чего я хочу. Или не хочу.

Он практически нависал надо мной за счет своих габаритов. Стоял так близко, что у меня перехватило дыхание от силы ненависти, которую я испытывала к этому чудовищу.

– И чего же ты хочешь? – выдавила я, борясь с желанием двинуть ему по роже.

Вот уж чего точно делать не стоит.

Леон взял себя в руки и сделал шаг назад.

– Изложи свои… условия. А я подумаю.

Без его наглого вторжения в мое личное пространство эмоции немного отступили и сознание прояснилось. Я расправила плечи и облизнула пересохшие губы, успев пожалеть, что под рукой нет бутылки воды.

Ужасно злило, что Северский оставил за собой последнее слово, но сейчас власть и правда была в его руках. Мне оставалось лишь играть по его правилам.

– Говорят, ты никогда не нарушаешь условий сделок, – начала я. – Что ты человек слова.

– Допустим.

– Предпочитаю не верить на слово тем, кого не знаю. И тем более тем, кого ненавижу.

– Неплохое начало, милая, – усмехнулся мерзавец, нагло перебив меня. – Не думала податься в дипломаты?

Очень хотелось показать ему средний палец, но снова пришлось сдержаться.

– Мы зафиксируем нашу договоренность на бумаге, Северский, и подпишем. Мой экземпляр будет у моего отца, – внутри все тряслось от страха и ненависти одновременно, но голос меня не подвел, прозвучав поразительно твердо. – Согласен?

Он не спешил с ответом. Молча смотрел своими ледяными глазами, которые по ощущениям затягивали меня в адскую бездну. Что ж, неудивительно…

Прямо сейчас я готовилась подписать свой смертный приговор.

Молчание затягивалось, и с каждой секундой мой внутренний мандраж все усиливался.