– Давай, жлобяра, поднимайся! Накрылась твоя торговлишка.

Изображая покорство Варан привстал и тут же попытался пнуть соперника в пах. Вышло это у него неуклюже. Дмитрий без труда перехватил чужую пятку, довернув носок, заставил лоточника плюхнуться носом в асфальт. На рассаженной физиономии лютым светом разгорелась пара крохотных глазок.

– Ну, падаль! Ты у нас кровью харкать будешь!

– Да что ты такое говоришь! Вот, напугал-то…

Налетевшего сбоку смуглявого типчика Дмитрий заметил чересчур поздно. То ли таился он где-то поблизости, то ли сдал «злого дядю» верный друг Цыпа. Новый противник оказался куда более опасным. Увернувшись от беглого джеба, он в свою очередь кинул вперед левый кулак, тут же вполне грамотно крутанул ногами вертушку. Рифленая его подошва просвистела перед самым носом, даже песок полоснул по лицу. Дмитрий качнулся назад, попытался изобразить обманный финт, но уже в следующую секунду угодил под удар нунчак подкравшегося с тыла третьего противника. Деревянная колотушка угодила точнехонько в затылок. Ясно было, что работал мастер. В голове загудели небесные колокола, мир шатко покачнулся, поехал вбок. Уже падающему, Харитонову брызнули в лицо из баллончика. Не перцовкой, – чем-то более ядовитым. Из глаз немедленно хлынули слезы, сознание взорвалось огненным фейерверком. Невидимый аркан обвил грудь, с силой потянул вниз. Подобно трясине черное, лишенное воздуха пространство втянуло его в себя, в один миг лишило зрения и слуха.

– Однако, задерживается наш ловелас! Ты говоришь, он к Диане собирался забежать?

– Ну, он так сказал. – Мишаня пожал плечами. – Будто бы заскочит на часок и сразу обратно.

– Мда… Видимо, часок растянулся. – Тимофей озабоченно взглянул на часы. – Между тем, встреча у нас в четыре, так что пора выдвигаться. Елена, поедешь с нами?

– С вами?

– Ну да, вместо Димки. Дети, сама понимаешь, народ – особенный. А тут не просто дети, а сироты. Им ласку подавай, доброе слово, а тут два мужлана в камуфляже припрутся. Как-то не того. Другое дело, если рядом окажется симпатичная девушка. В случае чего и подскажешь, и поможешь.

– А это надолго?

– Да какое там!.. Кто-нибудь речь толкнет, я пару загадок загадаю. Потом проведем конкурс скворечников и торжественно выдадим победителям премии.

– Это те, что я по конвертам распределяла?

– Вот-вот, сама распределяла, сама и будешь вручать.

Леночкино лицо запунцевело.

– Прямо не знаю. Там и суммы такие скромные. Думаете, никто не обидится?

– Что значит, скромные? Все, Леночка, относительно. И суммы, и внешность. Все, кроме человеческого внимания. Чует мое сердце, нам там будут рады. Если поедешь, можно и офис будет прикрыть на клюшку. Рабочий день все равно к концу подходит.

– Тогда мне нужно собраться, – Леночка суетливо поднялась. Ойкнув, одернула на себе коротенькую юбку. – На мне же мини! В таком наряде – и в детдом?!

– А что такого?

– Неудобно перед детьми.

– Вот тут ты, малышка, ошибаешься, – Тимофей с удовольствием покосился на стройные ножки секретарши. – Мы, помню, жить начинали хотеть, когда медсестры перед нами в халатиках пробегали. Госпиталь – штука скучная, а тут девушки с ножками! Думаю, их даже специально к тяжелораненым приставляли. Чтобы, значит, стимул у ребят появлялся. А детдомовец, Леночка, он – тоже человек. Он мечтать должен. О красивом и прекрасном. Ты-то как считаешь, Мишаня? Стоит Леночке переодеваться?

– Еще чего! – водитель словно ненароком приобнял секретаршу за талию. – Я вот и сейчас, например, мечтаю. И тоже, как ни странно, о прекрасном и красивом.

– Знаю я твои мечты! – Елена шлепнула его по руке. Подойдя к зеркалу, поправила на висках локоны. – Ладно уж, поеду. Не хочется оставаться одной в конторе. Звонков серьезных все равно нет, одного только Стаса и домогаются.