Мне кивнули и вошли в лифт.

— Да вы проходите в квартиру-то, не стойте здесь на ветру, а то, не дай бог, простынете! Курильщики у нас вечно всё пораскрывают, — напоследок сказала Любовь Сергеевна, и на площадке мы с Сашей остались одни.

Он стоял хмурый, но очень старался не показывать страха передо мной. Подошла к входной двери, и он тут же меня пропустил внутрь, с грохотом её захлопнув.

— Саш, давай соберёшь вещи, чтобы переночевать у меня, а завтра мы с тобой решим, что делать, идёт? — предложила ребёнку как выход из сложившейся ситуации, но он неожиданно стал упираться.

— Светлана Алексеевна, я уже взрослый и сам могу со всем справиться. Когда мама лежала в больнице, обо мне никто не заботился. — И вновь этот тяжёлый, пробирающий до костей взгляд исподлобья, словно я опять вернулась в день нашего знакомства.

— Я понимаю, — начала очень аккуратно приводить свои аргументы, — что ты уже взрослый и вполне самостоятельный молодой человек, но твоей бабушке было бы спокойнее, что ты находишься не один в квартире. Ей и так предстоит операция, пусть и довольно простая, но всё же… Кстати, а твой папа в курсе происходящего?

— Нет, — Саша нахмурился ещё сильнее, усиленно обдумывая мои слова. — Он сейчас в Кёльне на важных переговорах. Бабушка сказала, что не стоит беспокоить его по пустякам… Папа приедет через четыре дня и всё тогда сам узнает.

Молча кивнула, принимая его доводы. Кто я такая, чтобы лезть со своими советами?

— Ну так что… пойдём? Я просто очень устала за эту рабочую неделю и хотела бы лечь.

На лице ребёнка отразились сомнения, которые он так и не смог скрыть, как бы ни пытался.

— Давай сегодня у меня, а завтра, когда твоей бабушке уже сделают операцию и мы всё разузнаем, то там и решим.

— Хорошо, но только если я вам не буду мешать. — И нахохлился как воробей. Так и захотелось приласкать этого ёжика, разгладив нежным прикосновением «серьёзную» морщинку, пролёгшую между бровей.

Я хотела подождать Сашу в коридоре, но заметила у ребёнка возникшие сложности и предложила свою помощь. Он попросту не знал, что брать с собой, но вместе нам удалось решить его проблему, и минут через пятнадцать мы были уже у меня.

Постелив мальчику в зале, сама после этого происшествия долго ещё не могла уснуть, мусолила в мыслях случившееся, очень надеясь, что всё у Любови Сергеевны пройдёт благополучно. Потом мысли плавно перетекли на Сашу… маленького, но при этом такого взрослого ребёнка. И моё сердце сжалось, я очень искренне сочувствовала Александру. Не должны дети расти без матери. Это так несправедливо. Ведь мама — это самый важный в жизни каждого ребёнка человек. Она направляет. Она помогает преодолевать сложности. Она незримо присутствует в жизни каждого из нас, а у него вот такое горе.

И тут неожиданно пришла к выводу, что каждый раз в последнее время, стоит мне лишь подумать о Саше, как меня одолевают странные желания: хочется накормить, приласкать, обогреть. Да и в школе заметила за собой не поддающееся логическому объяснению поведение — особый интерес к его оценкам, сложностям в классе, взаимоотношениям в коллективе и с учителями. Даже Марина Анатольевна как бы невзначай обратила на это внимание. Пришлось лишь пожать плечами, отговорившись общими фразами.

Одолеваемая различными мыслями, я уснула почти под утро, но, как ни странно, встала раньше будильника. И первым делом после душа позвонила в больницу, узнать, как обстоят дела у Любови Сергеевны, но мне ответили, что сейчас пересменка, а потом плановый обход, и положили трубку, перед этим попросив перезвонить попозже. Мне ничего другого не осталось, как направиться на кухню готовить завтрак.