– Ночевал… Естественно, в гостевой комнате.

– В той, что расположена на первом этаже?

– Ну да… А откуда вы…

– И бумаги он, конечно, брал с собой? Ведь вы не заставляли гостя хранить документы у вас в сейфе?

– Нет, то есть да… – согласился Селезнев. – Вы правы, после обсуждения Игорь уложил все бумаги в портфель и унес. Мне и в голову не пришло…

– Да, вам не пришло в голову опасаться ваших домашних, – кивнул Гуров. – И это вполне естественно для обычных людей – доверять своим близким. Но люди очень богатые находятся в другом положении. Скажите, ведь вечером, после работы, вы с вашим другом-адвокатом наверняка бродили где-то здесь, по берегу моря? Беседовали о том, о сем…

– Да, так все и было…

– А в это время никто не мешал кому-то из ваших домашних, а может, из слуг, зайти в комнату гостя – ну, скажем, чтобы поставить ему цветы в вазу или спросить, как он себя чувствует – и ненароком заглянуть в бумаги, лежащие на столе…

Они дошли до конца пляжа, до утесов, и повернули назад. Солнце ниже склонилось к горизонту – дело близилось к вечеру – и теперь светило им в спины. Селезнев выглядел удрученным. Некоторое время он молчал, потом произнес:

– Да, так все и было, как вы говорите. Несомненно, так могло быть…

– А это значит, что кому-то из членов вашей семьи стало известно ваше решение значительно изменить текст завещания. И тот, кому это было невыгодно, кто много терял при этом, мог начать действовать. Таких людей, как я понимаю, двое: ваш сын и ваша жена. Я прав?

– Да, вы правы! – воскликнул миллионер. – А я осел! Просто осел!

– Не надо так себя корить. Ведь все это – только мои предположения. Один из возможных вариантов развития событий, которые привели к отказу тормозной системы вашего автомобиля и гибели водителя Горшенина. Могли быть и другие мотивы, и другие организаторы аварии. И было бы крайне опрометчиво с вашей стороны дать понять вашему сыну или вашей жене, что вы их в чем-то подозреваете, а может быть, и несправедливо. А теперь скажите, кто в РОВД Геленджика вел расследование случившейся аварии?

– Есть там такой капитан Коптелов, Геннадий Кузьмич, – ответил хозяин поместья. – Он занимался всей этой историей.

– Если я завтра обращусь к нему – обращусь в своей нынешней роли, как ваш новый водитель, который хочет посмотреть на искореженную машину, – могу я сослаться на вас, сказать, что вы дали мне такое распоряжение?

– Да, конечно! Это будет выглядеть вполне правдоподобно: я, как хозяин, хочу знать, можно ли мне использовать эти обломки или просто сдать их в утиль. Ну, и вы, как новый водитель, хотите понять, в чем состояла ошибка вашего предшественника…

– Вот именно, – кивнул Лев. – Нужно узнать, в чем состояла ошибка…

На следующее утро Гуров наконец совершил то, чего от него ожидали еще накануне – спустился на пляж и искупался в море. Ночью дул довольно сильный ветер, и на море была волна – не такая, как в шторм, но вполне ощутимая. Однако ему это даже нравилось, он с удовольствием вступил в борьбу с водной стихией. Метрах, наверное, в шестидесяти от берега проходила линия буйков – как видно, за нее не рекомендовалось заплывать. Однако следить за сыщиком было некому, и он, поднырнув под канат, поплыл дальше.

Когда, вдоволь наплававшись, Лев вернулся на берег, он увидел сидящую на песке Ксению Селезневу.

– А вы, как видно, и правда смелый человек, – заметила она. – Не только с моим братом не боитесь вступить в схватку, но и с морской стихией. Не страшно вам было заплывать так далеко?

– Нет, нисколько. Я неплохо держусь на воде, сердце в порядке – чего же бояться? Страшиться нужно реальной опасности, а не выдуманной. А если каждого куста бояться – сердце от страха заболит.