– Ну пиздец, блять, – тянет она устало и на русском, когда вдруг осознает, что действительно дала маху.

– Что? – растерянно уточняет Лив.

– Ничего, – бурчит она.

Так удобно все еще помнить свой родной язык, на котором она может говорить только с Максом. Лив неодобрительно качает головой – ей всегда не нравилось, когда подруга выдавала что-то такое, что она не могла понять. Уж могла бы и подучить за эти пять лет русские ругательства, ей-богу. Марго-то выучила английский как-то.

В столовую, громогласно названную таковой, влетает Мика, по пути врезаясь в неаккуратно задвинутые стулья. Он подбегает к их столу и упирается обеими ладонями в его поверхность, наклоняясь в сторону Марго.

– Очнулся.

– Что?

– Пацан тот!

Они с Лив поднимаются с места одновременно.

Хотела бы Марго сказать, что в подвале главного здания она бывает редко, да вранье это полное – даже несмотря на то, что последнего заложника они брали живьем около года назад, она тут частенько околачивалась. Здесь всего один коридор – темный, тусклый, почти без освещения. И несколько камер по обе стороны. Марго не медлит – сразу идет к нужной. Открывает дверь ключом, который держала при себе все это время, и заходит внутрь.

Лив и Мика остаются снаружи.

Девушка без интереса оглядывает помещение, ибо чего она там не видела – постель, загаженный унитаз, пара стульев да мелкое зарешеченное окно под самым потолком, – а затем смотрит на незнакомого парня, прикованного наручниками к железному изголовью кровати. Ответом служит чужой взбешенный взгляд. Марго удовлетворенно хмыкает и берет один из стульев; разворачивает его спинкой к кровати, садится и складывает руки поверх.

Тишина звенит в помещении до тех пор, пока она первой не подает голос:

– Ну что?

Пацан молчит, яростно шныряя глазами по комнате. Не то выход ищет, которого нет, не то вещь поблизости, которую можно было бы швырнуть в Марго. Да вот незадача: у него лишь голый матрас под жопой да наручники на левой руке.

Марго снова хмыкает и пробует еще раз.

– Ты ведь понимаешь, почему ты здесь?

Незнакомец молчит. Все еще разглядывает помещение, абсолютно игнорируя девушку.

– Ясно, даже так ты не собираешься говорить со мной. А если я скажу, что отпущу тебя, если ты дашь мне то, что нужно?

Парень замирает взглядом где-то на трещине в потолке, а затем резко опускает его, смотря прямо в глаза Марго, отчего та непроизвольно вздрагивает. Опять вот эти глаза черные, которых у обычных людей быть вообще не должно. Грязь в душе ли тому виной?

– Давай так, – пробует она, пододвигая стул поближе. – Ты мне нахуй не сдался, а местоположение нашей базы ты знать не можешь, так как валялся тухлым мясом. Я отпущу тебя на все четыре, если ответишь на мои вопросы.

Парень напрягается, стоит Марго придвинуть стул к самой кровати. Непроизвольно дергает рукой, закованной в наручники, и подбирает ноги, чтобы те не касались чужих колен. На пару секунд подбирает только, потому что до него неожиданно доходит, что в таком положении он запросто может отпинать человека перед собой. Что он и делает, промахиваясь лишь в последний момент, потому что Марго ловко отклоняется, а затем хватает за щиколотку, отбрасывая от себя чужую ногу.

– Чем больше ты сопротивляешься, тем хуже, серьезно.

Незнакомец все еще молчит; глядит напряженно куда-то на лоб Марго, а затем пробует еще раз. Вот зачем, думает та, бесполезно же это все. Она отвешивает парню ощутимую оплеуху, чтобы тот перестал брыкаться, и шустро отстраняется, захватывая по пути стул, так как вдруг понимает, что сейчас вся ее излюбленная тактика не прокатит.