Воспоминание пронеслось мгновенно, но Рафаэлю не обязательно было об этом знать. Да и когда я чувствовала его крепкие руки на своем теле, смотрела в его яркие и потрясающие, пронизывающие своей глубиной глаза, я забывала обо всем. Моего прошлого не было, был только он.

– Уже нет, – сказала я правду.

– И что же заставило тебя о нем забыть?

– Я просто утопила себя в работе. Да он и не слишком достоин того, чтобы вспоминать о нем каждый день, – со всей возможной непринужденностью ответила я.

Песня закончилась, а он все еще не отпускал меня, внимательно вглядываясь в мое лицо и пытаясь разглядеть в нем подтверждение сказанному.

– Спасибо за танец, – Раф прижал мою руку к губам, а затем проводил меня за стол.

– Не стоит благодарности, я испытала большое удовольствие, танцуя с тобой, – ничуть не соврала я.

– Расскажи мне немного о себе, какие у тебя еще увлечения?

– Да нет никаких увлечений, работа занимает все мое время.

– Ну, чем-нибудь ты все равно увлекаешься, не считая, конечно, работы? – он продолжал пытать меня не столько словами, сколько своим взглядом, от которого у меня внутри все переворачивалось.

– Раньше я любила петь песни под гитару, сидя у открытого огня. В детстве мне нравилось ходить в походы со сверстниками. Мы всю ночь пели песни под гитару, варили шулюмку и наслаждались походной жизнью.

– Мне бы так хотелось услышать, как ты поешь! Можешь спеть для меня что-нибудь?

– Не уверена, что мне сейчас хочется, – растерянно пробормотала я, отчаянно ругая себя за длинный язык.

– Пожалуйста, Лиза, позволь мне услышать тебя!

– Хорошо, только один куплетик, – все равно он от меня так просто не отстанет.

Я запела песню, которая, как мне казалось, больше всего подходила к моему состоянию.

Я однажды проснусь, а вокруг мир другой.

Светел, чист, бесконечно прекрасен.

А на троне высоком – царица Любовь,

А на меньшее я не согласен. Не согласен.

– Вообще-то это мужская песня, но она мне нравится.

– Мне она тоже очень нравится. У тебя потрясающий голос, ты занималась вокалом?

– Нет, это у меня от папы, он тоже очень любит петь. Все эти ноты, мелизмы для меня вообще ничего не значат. Я делаю песни такими, какими их чувствую, вот и весь секрет.

– Предлагаю за это выпить!

– Мне кажется, или ты пытаешься сегодня меня напоить?

– Я пытаюсь сделать тебя чуть более раскованной. Здесь в горах ты должна расслабиться и набраться сил, по возможности отключить свою голову хотя бы на несколько дней и абсолютно ни о чем не думать. Только тогда можно набраться сил на целый год вперед. Я иногда наблюдаю за отдыхающими: одни вечно озабочены чем-то, а другие, наоборот, радуются жизни и обо всем забывают. Вот это я понимаю – отдых!

– Осторожнее, если я переберу и отключу голову, то могу начать озоровать! – пошутила я, пригрозив ему пальцем.

– Думаю, для этого тебе нужно выпить еще не одну бутылку шампанского.

– Ты так уверен во мне?

– Я помню, как вы с подружками распивали текилу, и это даже в сравнение не идет с двумя бокалами шампанского.

– Как ты мог это видеть, когда я сама проводила тебя из города?

Ни секунды не мешкая, он спокойно произнес:

– У меня было время за тобой понаблюдать.

– Ты что, следил за мной?

– Ты… ты просто так меня отшила – я не мог себе простить, что слишком быстро сдался. Во мне кипела дикая злость на тебя, на себя, а потом я поклялся сделать все для того, чтобы ты была моей!

Было заметно, что он занервничал. Прежнее настроение испарилось без следа, уступив место очередному приступу неконтролируемого раздражения.

– Как это у тебя получается?

– Что?

– Доводить меня. Я что, твоя очередная игрушка?