Что-то в нас порой происходит,
Что становишься груб или люб.
Много позже придут «камыши»
Вместе с юностью не статичной.
В ней – потребности жизни личной,
А затем и счёт… для души.
Что такое – родное тепло,
Понял с возрастом, слава Богу.
Подобрать слова к монологу
Подсознание помогло…
И сложились они из букв
Прописных, девчоночьих, лёгких…
Вроде близких, но и далёких,
Из которых рождается звук…
И не важно, их сколько штук…
Важно, сколько совсем не строгих…
Поэзия
Я уважаю искренность строки,
В которой пульс чувствительности полон.
Как часто с ним бываем мы строги…
А чувства там довольно высоки,
И потому вкус крови нашей солон…
Она течёт, пульсируя, не зря.
Похожи с ней у нас земные реки,
Готовые отдать себя в моря,
Нисколечко при этом не мудря.
И потому живут библиотеки…
Я уважаю право говорить.
В нём обнажённость фраз неумолимо
Ведёт к клубку, где путеводна нить…
К источнику, с которого испить
Бывает важно, пусть порой незримо…
Источник – для причастия всего.
Глотка хватает после искушенья
Известного, мужского, одного.
Но «яблочная» память моего
Сознания находится с похмелья…
Я уважаю искренность в словах,
Где откровенность завсегда почётна
Сохранностью в различных словарях
И смелостью создателей в стихах.
И лёгкостью своей так мимолётна…
Но оттиск той единственной строки,
В которой пульс так искренностью полон,
Зайти способен в сердца уголки
И пробудить живые родники,
В которых вкус у крови нашей солон…
О творчестве
Снега и солнце, думы и молва…
А образы встают совсем нагие!
И те, и эти, третьи и другие
Одеть пытаюсь в нужные слова…
Там с радостью целуется печаль…
И это между строк и многоточий…
Признаюсь, что приятно это очень…
Наряды разные… Похожи на спираль…
Но чтобы допуск к образам продлить,
Без навигатора остаться в этой бездне,
Я с осторожностью лавирую полезной,
Стараясь сам им всем не навредить…
И потому не годен эпатаж
В моём движенье к видимой мной цели.
Он на ступеньку ниже всей капели,
В глазах которой – по весне – кураж…
Но проводник в моих виденьях нужен,
Чтоб не остаться где-то между тайн.
Возможно, он покажет тайны край,
И я его там приглашу на ужин…
А он возьмёт, расскажет о себе,
Раскрыв глаза мои от изумленья.
И я, накладывая щедро угощенье,
Запомню, что вещал он о судьбе…
Шепнул в подарок мне на ушко слово
Тот проводник, что всё же был со мной.
Раскрой, пошив тем словом весь ручной.
И вот одежда образам готова…
Всепроникающее солнце
Всепроникающее солнце.
Улыбки Бога. Свет и тьма.
И деревенское оконце. И дождь.
А после – чистота.
Размытость чёткости в кумире.
Вопрос вопросов. Немота.
И жизнь своя в подлунном мире.
И широта. И долгота.
Ответ, звучащий без вопроса.
Смешенье красок. И закат.
И лист бумаги – без доноса.
Отец. И нерождённый брат.
И ожидание рассвета.
Печатью подтверждённый факт.
И сквозь века звучат заветы.
Театры. Пьесы. И антракт.
Полёт шмеля. Мороз и звёзды.
Оплавлен воск. Свеча горит.
И осознанье слова поздно.
Есть парафин. И есть гранит.
Объёмы – в малом. Миг наполнен.
Впустивший музыку звучит.
Гремящий мир вокруг безмолвен.
Гитара. Струны. Меч и щит.
Друзья. Враги. И чьи-то дети.
Война. И майский соловей.
И сплетены зачем-то сети.
И дом заброшенный. Ничей.
Занесены в тома законы.
Надеты шмотки помодней.
Огонь лампадный – у иконы.