– А снедайте, снедайте. Скусные шти из свежей капустки. Они мне завсегда больше нравятся со свежей, чем с кислой-то. Снедайте, господа хорошие.

Павел и Николай оба отметили, что отношение к господам здесь другое, чем по ту сторону Урала. Спокойнее что ли, без лишнего подхалимства. Это нравилось ребятам, чувствовалось, что здесь жизнь иная, не та, что дома.

Дружно стучали четыре ложки. В дополнение к обещанным щам и пирогам появился чугунок с картошкой в мундирах и плошка с янтарным постным маслом. Жевали сосредоточенно, насыщаясь перед дальней дорогой.

После обеда поблагодарили хозяюшку и пошли на станцию за оставленными там вещами. Лукашка пообещал вскорости подъехать, как запряжет своих лошадок.

Когда подошли к почтовой станции, то поняли, что вовремя подсуетились с вольным возчиком. Навстречу шли крайне раздосадованные мужчины. Они явно направлялись по избам искать, кто их возьмется везти. Увидев Авдеева и парней, прекратили ругаться и бросились к ним:

– А что, господа, есть ли в деревне возчики?

– Мы нашли, подрядились уже. Сейчас поедем.

– А кого подрядили? Как звать возчика?

– Лукашкой кличут.

– Ах, опоздали! Нам тоже посоветовали его искать. Он за церковью живет?

– Да, за церковью. Вы поспрашивайте. Может, еще кто-нибудь сможет выехать. Всего хорошего, господа.

Мужчины пошли дальше, продолжая ругаться и клясть дорогу, почтовую службу, бездельника станционного начальника, ленивых ямщиков и свою судьбу.

***

Лукашка и впрямь оказался бедовый. И лошади у него были злые до работы. Не успели седоки разместиться и уложить свои вещи, как яростная тройка взвилась и бешено рванула вперед. Пока удалось приноровиться к сумасшедшей скачке, получили немало синяков, потому что сидеть спокойно не получалось. Только чуть позже езда стала немного спокойнее. Но в первые минуты в головах билась одна мысль: «Зачем? Зачем подрядили этого безрассудного мужика? Что не сиделось на почтовой станции в ожидании спокойных почтовых лошадок?»

А бесстрашный Лукашка только и делал, что покрикивал на своих лошадок, явно испытывая восторг от безумной гонки.

Зато до следующей станции доехали гораздо быстрее, чем предполагалось. Видеть ничего не видели по дороге, поскольку были заняты тем, что судорожно держались за то, что попадалось под руку. Обомлевшие от непривычной скачки седоки вывались прямо на руки «дружку» Лукашки в его дворе.

Тот был, видно, привычен к такому состоянию приехавших гостей, поэтому нисколько не удивился, а сочувственно ждал, когда они очухаются и смогут самостоятельно передвигаться. А довольный Лукашка в первую очередь принялся обихаживать своих лошадушек, обтирать и кормить чем-то вкусненьким, что доставал из кармана. Бывшим своим седокам он ехидно бросил:

– Как назад возвертаться будете, милости просим в наше обчество. Довезем в целости и сохранности.

Потирая ушибленные бока, Павлуша бурчал:

– А у вас все такие быстрые в вашем обчестве?

Как оказалось, быстрыми были все. Но уже на втором отрезке пути с возчиком Карпом было проще. То ли уж сам Карп немного аккуратнее ехал, то ли его кибитка чуть мягче оказалась, то ли после Лукашки все должно было показаться медом. Во всяком случае, не было такого ощущения, что сейчас вывалишься прямо на дорогу, и голова не моталась, рискуя оторваться.

Возчик Влас на следующем этапе приоткрыл тайну. Оказалось, что Лукашка сильно неистовый в дороге бывает, когда на его любимую супругу седоки заглядываются. Не терпит мужик этого. Отвезти отвезет, но приятной поездка не будет. Правда, если поехать с ним в обратный путь, то дорога будет вполне пристойной. На укоризненные взгляды Федора и Павла Николушка ответил ангельским, незамутненным взором, дескать, я здесь ни при чем, и кто такая фигуристая аппетитная Аксютка даже не знаю.