Бельский кивнул.

– Я услышал вас, Мирон Алексеевич. Пойдёмте, тварь уже пакуют, скоро тронемся.

Купец кивнул и в три большие тяги добил папиросу, руки его подрагивали.

– По фургонам! – заорал Матвей и направился к боярину. – Как думаете, ваше сиятельство, это существо тут одно такое было?

– Понятия не имею, – покачал головой Бельский. – Но волну поднимать нужно, пусть отправляют сюда исследователей. Меня больше интересует, как он стал таким. Убить его оказалось не очень сложно, любой служивый, у кого дух есть, справится. Ну да это я доведу до тайной канцелярии.

– А может, не надо искать, а? – неуверенно прокомментировал слова Бельского старший караванщик. – Как бы беды не было.

– Извини, – покачал головой Михаил, – но это уже не утаить. Тайная канцелярия дело откроет, и люди, которые будут расследовать это происшествие, придут точно к таким же мыслям. А теперь давай уже поедем, полчаса верных потеряли.

– Ничего, мы никуда не опаздываем, – заверил его Матвей. – Часика через два привал, кофия выпьем, и поедем.

Дальнейшее путешествие прошло абсолютно спокойно, разве что Михаила достали расспросами, что да как случилось. И если простолюдины, что ехали с караваном, не лезли, то боярыня Завидова проявила неуёмное любопытство. Правда, и она успокоилась, когда поняла, что ничего нового к тому, что Михаил рассказал всем пассажирам первого фургона, добавить нечего.

Как и обещал Матвей, к вечеру следующего дня вереница фургонов миновала очередной портал и въехала на внутренний двор кремля, стоящего посредине града Создаль. Вторая треть путешествия осталась позади.

Михаил с двумя своими баулами спрыгнул на брусчатку площади. Что ж, иного он и не ожидал. Это был типичный Белоградский кремль, каменные двухэтажные дома жались к стенам, те были не слишком высоки – метров семь восемь. Ворота, ведущие в град, ещё распахнуты, десяток стражей приглядывают за порядком. Из памятки Михаил знал, что здесь, в закрытой для всех, кроме гарнизона и гостей, зоне ему делать нечего. Койку в казарме ему, конечно, предоставят, но ему нужен нормальный номер, с ванной и кроватью, а это можно получить только за воротами.

Махнув на прощание рукой своим попутчикам, он развернулся и направился в сторону выхода из кремля. План Создаля в памятке тоже был, и гостиный двор находился на главной площади, которая начиналась прямо за воротами. Топать недалеко – всего с сотню метров.

– Постойте, Михаил Иванович, – выкрикнул Мирон.

Бельский обернулся, к нему спешил купец с каким-то небольшим деревянным ящичком в руках.

– Что ж вы не подождали-то? – укоризненно произнёс он. – Я ж обещал вам бутылку самого прекрасного алкоголя из того, что у меня есть. Вы обмолвились, что любите коньяк, это сорокалетний, «Ожье». Наверное, самый лучший на рынке.

Михаил приподнял бровь.

– Однако, дорогие у вас бутылки. Но для меня это слишком, он стоит, как два, а то и три, моих месячных жалования, и не местных, а в гвардии.

– Не обижайте, – расстроился Мирон. – Для человека, спасшего мне жизнь, я не мог притащить пятнадцатилетний «Деламайн».

– Даже он для меня слишком дорог, – улыбнулся Михаил. – Я принимаю ваш подарок, благодарю.

Купец расцвёл и передал ящичек, в который упрятана бутылка, чтобы не разбилась.

– Надеюсь, вы получите истинное удовольствие от этого коньяка, ваше сиятельство. Рад нашему знакомству. Помните, дом нашего рода всегда открыт для вас.

Михаил сунул кофр с бутылкой подмышку и пожал протянутую Мироном руку. Купец кивнул на прощание и унёсся обратно на площадь к своим работникам, которые уже ждали старшего возле фургонов со спиртным.