Панфилова, захватив тело Сергея, наслаждалась произведенным на Рината эффектом, растягивая момент триумфа долгожданной мести.

Обожженная гортань, исковерканным, ломаным голосом спросила ошарашенного преступника:

– Ну как я тебе, дорогой? Нравлюсь? А ведь ты так хотел меня, так желал. Иди ко мне, что же ты?

Находясь в мертвом теле только островком сознания, Сергей почувствовал, как начал медленное движение вперед, шлепая распухшими от воды, покрытыми тиной обнаженными женскими ногами по скользкой глине, источая невыносимый запах гнили и гари:

– Али не мила я тебе стала, чужая жена? Иль мила? Иль не мила? – Надя повторяла это с каждым шагом, пройденным навстречу.

Ринат выдавил в ответ что-то нечленораздельное. Скорее рефлекторно, благодаря нажитым годами рефлексам, он вскинул ружье и нажал на спусковой крючок.

Оглушительно грянул выстрел, закончившимся прямым попаданием пули мертвой Надежде в правое плечо. Тело слегка отбросило назад, но она даже не осеклась, вопрошая раз разом одно и то же, как заклинание.

Грохнул и полетел отражаться эхом от берегов второй выстрел и пуля ружья снова нашла цель. Мягкий шлепок в этот раз хлюпнул в районе живота, вырывая из нутра черную жижу застоявшейся воды.

Заряды кончились, и ружье несколько раз тихо клацнув пустым, бесполезным механизмом, выпало из скованных ужасом, обессиленных рук Рината в прибрежную грязь.

Надежда подошла вплотную и опустилась перед ним на корточки.

Ее лицо оказалось напротив лица бандита. Она протянула вперёд обезображенную руку и погладила лицо врага, оставляя на нем следы гари, вперемешку с кусочками гнилой плоти.

Она тихо зашептала, склоняясь к уху Рината, своей разорванной, распухшей щекой касаясь его щеки:

– Нет, дорогой, сегодня мы выйдем в последний путь вместе. Надеюсь только ты в те места, где души под грузом содеянного находят не вечное упокоение или перерождение, а долговременное страдание, кажущееся вечностью, – Остатками рта она коснулась губ Рината в безумном поцелуе смерти.

Убийца и жертва, поменявшиеся местами.

Мертвая женщина и живой мужчина.

Холод и тепло.

Они были преисполнены контраста во всем и казались ирреальным миражом на пустынном берегу в объятиях июльской ночи:

– Кажущееся, вечностью, – повторила Надежда, словно баюкая несмышлёное дитя, и отвела лицо от побледневшего лица Рината. Он был мертв.

Сергей передернулся внутри от отвращения: не каждый день, вопреки собственной воле его принуждали целовать человека одного с ним пола. Забавно, но это была самая важная и волнующая мысль, посетившая Велесова в этот момент.

Протестуя поцелую, Сергей интенсивно забился в черепной коробке, стараясь смахнуть чужое присутствие в собственном теле, как вдруг ощутил обратное чувство, как будто его резко перевернули с ног на голову, хоть он и не менял свое местоположение в пространстве.

Холодное и склизкое ощущение, заполнявшее его позвоночник и голову, вылилось через затылок наружу и первое, что он почувствовал – это тошнотворный привкус гнили во рту.

Едва сдержав очередной рвотный рефлекс и сократив живот, он из глубин своего тела ощутил врывающееся в мозг чувство невероятной боли.

Шокированный ощущениями он упал на мертвого Рината, повалив его замершее на корточках тело навзничь. Обильно брызнула алая и красная кровь, смешиваясь воедино, обильно окропляя все вокруг.

Над водной гладью тихо разносился женский плач полный отчаяния, который медленно тонул в шелесте начавшегося ливня.

Перестрелка в лесу закончилась, как и мощная волна воды, скоротечно пролившаяся с разверзшихся небес. Над вершинами деревьев мелькали во множестве отсветы мощных фонариков, исчерчивая небо лучами белого света.