– Инна, ты чего? – К ней уже бежал встревоженный Петя с двумя хот-догами в руках. – Тебе больно? Плохо? Страшно?

Друг всегда был чуток с ней, всегда видел ее эмоции, даже если Инна тщательно пыталась скрыть их ото всех. Неудивительно, что он тут же заметил те, которые она даже не силилась прятать. Петя позволил прижаться к себе и выстонать все, что на душе. Только руки широко раздвинул, чтобы не испачкать длинные волосы подруги горчицей и кетчупом.

– Ну, навылась? – шутливо спросил он через некоторое время, когда Инна уже отцепилась от него, протянул ей салфетки и хот-дог. – Поешь и расскажи, что стряслось.

– Ему там плохо, а я ничем не могу помочь, понимаешь? – Она подняла на Петю заплаканные глаза. Он пальцем вытер горчицу с ее губ. – Мы должны скорее разобраться.

– И какой план, Шерлок? – Петя попытался шуткой вернуть Инне хорошее настроение.

– Мы не опросили соседей, – вспомнила Инна. – Точно! Кто-нибудь может знать, что случилось. – Она запихнула остаток обеда в рот и потянула Петю за руку. – Пошли вернемся.

– Облом, – огорченно протянул тот. – Мама звонила и требует, чтобы я явился домой. – Думал, ты присоединишься к ужину. Бабушка тебя любит.

Он не врал. Петина бабушка питала к Инне необъяснимую симпатию даже больше, чем к родному внуку. По справедливости, Иннины родители тоже любили друга дочери чуть больше, чем ее саму.

– Я постараюсь, – пообещала она, – но сначала поговорю с соседями.

И, поняв, что Петя с ней не пойдет, Инна убежала в сторону «Ладьи». Опрос соседей ничего не дал: никто не знал, что приключилось в семействе Ховричевых. Инна поникла. Идея, еще совсем недавно казавшаяся беспроигрышной, не привела ни к какому результату. На ужин к Пете она не пошла, о чем и оповестила друга в сообщении: не хотелось веселиться, когда Никита, вероятнее всего, страдает. Хотелось прийти домой, уткнуться лицом в подушку и прореветь до самого утра.

На следующий день Инна не смогла проводить расследование: родители забрали ее на дачу праздновать День Победы. А во вторник Никита не пришел в школу. Удивлены были и одноклассники, и учителя. Никто из Ховричёвых не прогуливал уроки до этого. Инна узнала, что на занятиях не было также и Кристины со Светой. Расспросив учителей, которые должны знать, почему ученики отсутствуют в школе, в ответ она получила лишь «по причине болезни». Инна сомневалась, что трое человек могли одновременно заболеть, поэтому не поверила. Она знала о крепком иммунитете своего парня и обеих его сестер. «Значит, тут другое», – пришла она к выводу, и на душе стало чуточку легче, но тревога не спешила покидать ее разум, подкидывая все более мрачные сценарии.

После уроков она не стала дожидаться Петю: у того были какие-то дела с командой, – и сразу двинулась в сторону «Ладьи». Инна хотела еще раз попытать удачу и проникнуть в квартиру Никиты. Шла она туда, готовая к еще одной лжи, но твердо была намерена добиться ответов или хоть какой-нибудь информации. Трясущиеся пальцы набрали на домофоне нужный номер. Инна принялась слушать, гадая, кто ответит в этот раз. Ей повезло: в трубке послышался голос Светы – младшей сестры Никиты и Кристины. Девочка очень обрадовалась приходу гостьи и незамедлительно впустила ее в дом.

– Ты одна? – уточнила Инна, все еще надеясь, что Никита правда приболел и сейчас дома.

– Да, – огорчила ее Света. – Галина Ивановна в магазин ушла, а брат с сестрой с воскресенья не появлялись. Мне так надоело одной дома торчать, – грустно пожаловалась девочка.

Сердце ухнуло. Инна почувствовала, как оно трещит по швам. Ломается от того, что у нее забрали пусть нелогичную и иррациональную, пусть шаткую и маленькую, как крошки на столе после ужина, но надежду. Может, Инна и сама знала о невозможности своих желаний, но так хотела, чтобы все опасения оказались лишь плодом подверженного панике воображения. Теперь они медленно начинали подтверждаться.