“Главное, не вставать и не переворачиваться на спину”, — тяжело выдохнул Нико.

— Больно?

Аннушка резко убрала руку. Лицо девушки исказилось в гримасе боли, словно это ее лупили, а не она.

— Терпимо, — не открывая глаз, ответил еле слышно Нико.

— Извини за стек, — продолжила аккуратно втирать мазь Аннушка. — Я не знала.

— Адель не сказала? — удивился Нико.

Извинения Госпожи застали врасплох. Перед Ждановым никто никогда не извинялся. Только обвиняли и наказывали, как шкодливого кота.

— Ну, там запутанная история, — пролепетала Аня, спасая ситуацию. Иногда девушка говорила, не думая. Вот и здесь вышло так, что она подставила коллегу.

— Понятно… ай!

— Ой, прости, — опять убрала руку Аня.

Она обращалась с Нико как с маленьким ребенком и, видя его ерзания, легонько подула на воспаленный рубец. Слишком близко нагнулась, что сразу заметил Нико. Вернее, его стояк. Громко сглотнув, мужчина размял плечи в надежде хоть как-то угомонить пожар в боксерах и кашу в голое.

В прошлый раз Госпожа Аннушка показала свою тяжелую руку, сегодня — насколько мягко и ответственно может себя вести. Нико это злило, потому что нравилось…

— Ты можешь стать моей Госпожой? — слова вырвались быстрее, чем мозг их обработал.

7. Глава 7

Аннушка не хотела идти к Жданову.

После её отказа стать его госпожой Нико опять начал грубить. Огрызался, а потом и вовсе с криком выгнал Аню из квартиры. То, что у мужика шаткая нервная система, Аннушка поняла сразу, но, как Госпожа, она хотела наказать наглеца.

Квартира Нико встретила ее тишиной, чему Аня поначалу обрадовалась. Но как только она сняла обувь и прошла осматривать фронт работы, то быстро нашла хозяина квартиры в своем кабинете.

— Доброе утро, — промямлила девушка, наспех покидая его рабочее место. Нико не ответил, даже голову не поднял.

Стараясь не замечать огромное облако обиды, что сгущалось с каждой секундой ее пребывания в одной с ним комнате, Аннушка решила не показываться хозяину дома на глаза. Хотя бы сегодня.

Нико не мог скрывать злость и разочарование. Никто и никогда не отказывал Жданову ни в работе, ни в постели, ни тем белее в Теме. Он вертел доминами как марионетками, и те дарили ему нужную боль и еще более нужный секс. Довольные, как кошки, напившиеся молока, женщины часто интересовались: не свитч ли он? По кривой усмешке и поднятым вверх бровям убеждались, что нет.

Нико никогда не хотел командовать. У мужчины отсутствовало желание доминировать, хотя опять-таки многие ему не верили. С его трудным характером и запросами, Жданову всегда тяжело давалось подчиняться слабым доминам. Он их за версту чувствовал. Их страх и неуверенность. В Аннушке он этого не видел. Несмотря на свой рост, метр в кепке, девушка шла напролом, как бульдозер. Вспоминая порку в его игровой, Нико невольно поправил резинку домашних штанов. Кровь начинала гонять по венам быстрее, а в голове появлялся приятный белый шум, такой же, как тогда.

Ее отказ дался Николаю тяжело. Она задела его эго. Отказала, как ему казалось, идеальному сабу. Да, он знал, что бывает невыносим, но, если не гладить тигра против шерсти, он превратится в милого котика. Нико мог быть котиком. Его обижало, что Аннушка этого не увидела.

“Ты сам на нее орал. Еще и подставил перед начальством”, — корил себя Жданов. Хуже всего оказалось то, она не знала о его неприязни к стеку. Получается, он создал ей неприятности на ровном месте.

Вина сорняком прорастала в каждую клеточку. Нико постоянно поглядывал на приоткрытую дверь кабинета. Хотел выйти и посмотреть, что делает Аннушка. Вернее, хотел пойти и упасть перед ней на колени.