Только сейчас Хиро понял, что в этой банке Вольфганг хранил срезанные ножницами края ногтевых пластин. Их было довольно много, из-за чего поначалу казалось, что там лежали целые ногтевые пластины, вырванные из пальцев его жертв – кажется, он срезал их у многих вулстратов и собирал уже давно.

Вид содержимого банки насторожил магов, и они одновременно подумали, насколько омерзительно было хранить такое.

– Сначала извинись, – строго сказал Рудольф, поднимая банку выше, – тогда верну.

– Кхы-ы-ы, брат, ты злюка! – надулся вулстрат, а затем повернулся к магам. – Простите нас за то, что напали. В наших землях частенько рыскают плохие дяденьки, которые используют наших братцев и сестер в своих темных делишках. Особенно часто такими нарушителями становятся вампирчики, поэтому, услышав, что среди вас затесался один из них, я подумал, что вы одни из злодейчиков. Но кто бы, как говорится, знал…

Он неловко почесал затылок, виновато улыбаясь. Видя его сейчас таким, никто из друзей Хиро не мог злиться на этого по-детски веселого вулстрата.

– Да ладно уж, вы же хотели просто защитить свои земли, так что… – произнес эльф, и Вольфганг, услышав это, обрадованно повернулся к брату. Рудольф тяжело вздохнул и вернул ему драгоценную банку.

– Ладно, пойдемте в дом, пора уже и пообедать, хи-хи.

Вольфганг фон Гирш оказался абсолютно не похож на слухи о себе. Веселый и жизнерадостный, он словно излучал свет. Его зеленые глаза[27] мерцали каждый раз, когда он говорил о ногтях, а непослушные рыжие волосы привлекали все внимание Миры и Мии: девушкам было очень интересно, каковы же они на ощупь. Это заметил и сам вулстрат и со смехом предложил погладить его по голове.

Рудольф был серьезным и воспитанным оборотнем, с которым было приятно общаться. Он многое рассказал Хиро о своем виде, а также поведал немного о семейной биографии.

Он рассказал, что в детстве Вольфганг был вполне нормальным ребенком, достаточно умным и общительным, но однажды он попал под колеса кареты и чуть не погиб. Когда же брат наконец-то вышел из комы, его характер изменился – он стал дурачком, легкомысленным и глупым, и ни один целитель так и не смог его вылечить. Их покойный отец – Ахлф фон Гирш – поставил крест на успехах младшего сына и больше до конца жизни им не интересовался. Поэтому младший фон Гирш вырос фактически беспризорником.

И остался вот таким ребенком в теле взрослого.

Когда же Мия с любопытством спросила Рудольфа, с каких пор Вольфганг полюбил ногти так, что это стало его манией, глава лишь пожал плечами. Хоть он и занимался воспитанием младшего брата с детства и практически заменил ему отца, о моменте появления мании он не знал.

После обеда Вольфганг показал гостям поместье, весело рассказывая о всех залах и кабинетах.

– А вот здесь раньше были покои нашей милой матушки! Она умерла очень давно, потому они, как и покои в других поместьях, пустуют в ожидании, когда братец женится!

– А сколько уже лет твоему брату? – с любопытством спросила Миранна.

– Хм, дай подумать… – Он начал складывать на пальцах. – Пятьдесят? Нет, по-моему, меньше… Если мне тридцать три[28], а он старше меня на пятнадцать лет… значит, сорок восемь? У меня плохая память на возраст, хи-хи. Вообще я считаю, что цифра – это не главное! Я много раз слышал, что фройляйн Рин очень мудра, а ей всего девятнадцать, а его величество иногда дурачится еще хлеще меня, но ему четыреста сорок лет! А вы все? Я слышал, тебе, господинчик эльф, где-то двадцать четыре? Период слома судьбы, да?

– Вроде того, – вздохнул Хиро в ответ. – Моей сестре восемнадцать.