– Сошью себе платье и буду дома в нём гостей принимать, да зелёным чаем угощать.

А с веранды послышался голос Махваш:

– Можно я буду жить здесь?

– Конечно, располагайся, джонам, пока тепло. Принесём сюда кресло-кровать, небольшой столик. Под ноги положим кошму, которую я привезла из Таджикистана, а на неё – небольшой палас. Согласна?

– Как скажете, холаджон![4] – обняла хозяйку Махваш. – Я и зимой здесь буду жить, холодов не боюсь. Со значением глянула на застеклённую стенку лоджии, будто окно в другой мир, и подскочила к Мутрибе:

– Мамочка, посмотри, внизу за окном трёхэтажное здание кажется таким маленьким!

– Это школа, – пояснила Ольга Владимировна. – Завтра отнесём туда твои документы. Будем договариваться, какие экзамены тебе придётся пересдать. Ещё надо поставить тебя на учёт к врачу. И по магазинам походим – поищем вам с мамой подходящую тёплую одежду. Зимы здесь холодные!

– Я и не мечтала о таком повороте событий. – Мутриба прижала руки к сердцу. – Мир не без добрых людей! Бог посылает их нам, чтобы помогали в трудных испытаниях.

– А ты как думаешь, моя девочка? – спросила Ольга Владимировна.

– Мама верно говорит. Но я тоже расскажу вам многое, потому что доверяю. Алексей Тихонович обещал, что вы поможете мне во всём разобраться, – ответила Махваш.

– Очень на это надеюсь, ведь я буду постоянно наблюдать за тобой. Хотя не вижу в тебе признаков какой-либо психической болезни. Что-то здесь не так… Я лечила пациентов с болезнью сомнамбулизма. Ничего подобного в тебе не нахожу. Однако посмотрим. – Ольга Владимировна сделала строгое лицо, погрозила пальцем:

– Запомните! – но не выдержала и улыбнулась светлой лучистой улыбкой: – Никуда я вас от себя не отпущу! Будем жить вместе!

Житейские вопросы потихоньку решались. Махваш успешно пересдала экзамены, и её приняли в школу в десятый класс.

Дни были заняты разными хлопотами, но ночи… Махваш расположилась на веранде, просторной и прохладной. Ольга Владимировна постоянно наблюдала за ней. Первое время девушка засыпала, а в полночь во сне вставала к окну и смотрела вдаль. Чувствовалось, что она с кем-то общается: то грустит, то улыбается, то машет руками. На небе светилось красивое Синее облако, и вдруг из рук Махваш появлялся яркий синий комочек света и соединялся с облаком. Облако резко исчезало и появлялось через час-полтора. Всё это время Махваш смотрела на небо и ждала его возвращения. Когда синий комочек садился на руки и растворялся, она ложилась на кровать и спала до утра.

Ольга Владимировна не отпускала Мутрибу и Махваш от себя, говорила, что не хочет оставаться одна. Рассказывала, что много лет жила в таджикских семьях и везде её принимали за родную. Не дал ей Бог своих детей. И родня вся по миру разбрелась. Теперь её черёд приютить своих новых таджикских друзей.

Наблюдая за Махваш, Ольга Владимировна вела записи. А ещё попросила своего преподавателя – профессора, лучшего психотерапевта страны Елену Сергеевну Бахтину консультировать необычную пациентку. Елена Сергеевна – пожилая, седая и очень красивая дама – заинтересовалась ею. Их беседы были похожи одна на другую, но профессор чувствовала, что Махваш рассказывает не всё. Она ждала момента настоящего откровения.

Успокаивала Мутрибу, уверяя, что дочь её не больна и здесь что-то другое:

– Человеческий мозг имеет огромный потенциал и до конца не изучен. У Махваш мозг воспринимает в разы больше обычного и использует такие ресурсы, которые для нас пока закрыты.

– Что же она скрывает? – спросила Мутриба.

– Мне кажется, всё связано со смертью отца, хотя это надо изучать.