«Какое горе принес один мерзавец такой хорошей семье. Убил мальчишку, а косвенно и его отца… А как переживут смерть сына родители Жени? Они уже в возрасте… Сколько же людей угробил один негодяй, не желающий работать», – мысленно возмущался я, мгновенно забыв о других негодяях, которые также легко могут убивать, только не ножом, а словами или клеветническими письмами во всевозможные парткомы и завкомы, где такие же негодяи всегда рады таким письмам.

– Афанасич, да что ты так расстроился. Похоронили мы Женю, помянули. Жизнь продолжается, – изложил Миша свою жизненную философию, – Ладно, Афанасич, расскажу в следующий раз, – махнул он рукой, заметив мое состояние.

– Да ничего, Миша, рассказывай сейчас, – попросил его, постепенно отходя от неожиданной, действительно шокирующей новости.

– Так вот, – снова повеселел Миша, – Чебурашка в долгу не остался. Тут же написал кляузу на Гарбузова. Да еще прямо в партком предприятия… Все изложил… Как того в партию прокатили, что он вообще за тип… Одного не учел, что изложил все таким корявым языком, да еще с такими ошибками, что когда стали разбирать его писанину, партком за голову схватился… Представляешь, пришлось им Бродского пригласить в переводчики, а тот уже Мазо… Он и назвал их переписку борьбической борьбой… А кончилось, Афанасич, чем, не поверишь, – заинтриговал Миша.

– Ну и чем же? – спросил его.

– Партком обязал Бродского не рассматривать кандидатуры обоих, потому что партия их все равно не пропустит – оба кандидата с душком. Так что, Афанасич, у тебя появился шанс.

– Что ты, Миша, какой шанс? – возразил ему, – Вот увидишь, назначат кого-то третьего. Отто, например.

– Куда назначат, Афанасич? Они оба отказались исполнять обязанности начальников. Заявления написали. Ну, Чебурашку понять можно. А Сережа, – махнул рукой Миша и ушел, тихо посмеиваясь…

Неожиданно вызвал Бродский.

– Анатолий, мы тут с Мазо посоветовались и решили назначить тебя исполняющим обязанности начальника группы Гурьева, – объявил он мне, в общем-то, ожидаемое решение.

– Эмиль Борисович, а Гурьева куда? – спросил его.

– Ты разве не слышал, он отказался от должности.

– Да не от должности он отказался, Эмиль Борисович, а исполнять ее. Его понять можно… А я штрейкбрехером не буду. К тому же, решил проситься в новый отдел. Мне там гораздо интересней, чем в группе Гурьева.

– Кто тебя отпустит в новый отдел! – неожиданно рассердился Бродский, – Да и неизвестно еще, будет он или нет.

– Обязательно будет. И группу Мухаммеда туда переведут. А потому прошу вас перевести меня к Мухаммеду, – попросил Бродского.

– У него своих лоботрясов хватает. Иди, работай, – отпустил Бродский.

После обеда меня вызвал на разговор Мазо.

– Анатолий Афанасьевич, почему ты отказался возглавить группу? – спросил он.

– Не возглавить, а как Прокопыч, исполнять обязанности, – уточнил я.

– Какая разница! – взревел Мазо, – Кто-то же должен исполнять.

– Анатолий Семенович, я попросил Бродского перевести меня к Мухаммеду. Там у меня есть интерес и перспектива – автоматизация. А здесь? Одно расстройство. Какие алгоритмы сделал, а кому они нужны? Да и Гурьеву не хочу мешать.

– Мало ли мы работы делаем в корзину? Обычное дело… А за Гурьева не беспокойся. Он бы в твоей ситуации своего не упустил.

– Это его дело, а я никому поперек дороги становиться не буду.

– Это твой окончательный ответ?

– Да.

– А тебе не стыдно будет, если тобой вдруг Отто начнет командовать? – выдвинул Мазо свой последний аргумент.

– Если сможет, на здоровье. Я все равно буду проситься в новый отдел. Так что так и быть, пусть временно покомандует, – ответил ему, не веря в то, что подобное вообще может случиться…