– В какой замес я попал.

Террористы подошли к оставшейся от хвоста самолета полынье, внимательно изучили берег, подняли какие-то остатки с земли, двое при этом по-военному охраняли периметр. Все команды отдавались знакам. Дисциплина была железная, никто не присел и тем более не прилег на снег. Скорее всего это какое-то спецподразделение. После осмотра и небольшого привала все снова построились, взяли станину и пошли по берегу озера. В очередной раз мне повезло, снег быстро засыпал следы от моей волокуши на поверхности озера, да и темнота сыграла мне на руку. Никто из террористов не обратил внимание на небольшую колею от волокуши.

Думаю, эти киллеры шли туда же куда и мы, только в обход по более проходимой дороге, а это крюк километров в 20, и мне, нужно было их опередить, с таким неудобным грузом. Идти ночью по льду горной реки было очень плохой идеей, но другой у меня не было. Речка была почти вся покрыта льдом, но местами встречали торосы и длинные промоины, к тому же фотография со спутника показывала большущую промоину рядом с избушкой, зажатую между крутых берегов. Думаю, поэтому киллеры и не пошли по реке.

Первая часть пути, километров пять была изнурительной и однообразной, но удавалось идти по берегу и по льду, покрывающему речку, по колено в снегу. Лямка, сделанная из ремней от сумок и проводов, врезалась в плечи. Через каждые 500 шагов приходилось падать на снег и лежать что бы восстановить дыхание, досчитав до 100 вставать и идти. Потом горы стали сжимать речку в своих объятиях, появились торосы. Один раз, я чудом, поскользнувшись, чуть не упал в промоину подо льдом. Девушка лежала в волокуше молча, из редка постанывая. Наверное, кроме сильного сотрясения, еще и действовал введенный мною препарат. Дальше каждый шаг становился испытанием. Импровизированная веревка несколько раз оторвалась, и вся покрылась узлами. Руки задубели. Дальше пошли сплошные торосы, лед вздыбливался, и волокуша начала разваливаться, цепляясь за острые края. Приходилась останавливаться и заново все связывать. Мой расчет добраться до рассвета становился призрачным. Но, не даром, несколько лет моей жизни я провел под лозунгом «Никто кроме нас».

Через восемь часов пути, я добрался до первой промоины, которую нельзя было обойти и нужно было преодолеть вброд. Река была зажата между двух утесов. Я сломал палку на берегу и измерил глубину, по пояс. Пришлось сложить все вещи на волокушу, раздеться до гола и спуститься в ледяную воду. Вода журчала на перекатах, пар поднимался над ней, снег кружился и опускался в воду. Ноги сводило от неимоверного холода. Скользкие камни на дне и тяжелый груз, который пришлось нести на руках что бы не замочить, очень затрудняли передвижение.

– Да я лучше бы по канату над пропастью прошел. – В конце промоины я поскользнулся и, с размаху выбросив свою ношу на лед, упал. Ногу зажало между камнями, течение подхватило меня и поволокло под лед. Удалось зацепиться за острый край и подтянувшись на руках вылезти на ледяной панцирь реки. Крупная дрожь колотила все тело, руки тряслись и не попадали в одежду. Выяснилось, что кожа на ноге была сильно содрана, полилась кровь. Волокуша лежала на боку. Девушка была без сознания и тяжело дышала. Пришлось достать из сумки книги и поджечь их, чтобы хоть как-то согреть руки, трясущимися руками завязать бинтом ногу и одеться. Нужен был маленький привал и перекус, два шоколадных батончика заменили ужин, вместо чая выпил воды, зачерпнув рукой из реки. Книжки догорели. Впрягся в волокушу и пошел дальше.

Дорога становилась невыносимой. Через пару часов вдалеке послышался вой: