Мария Фабиола берет вешалку с моей отглаженной форменной юбкой и белой матроской и уходит в туалет переодеваться. А когда выходит, я не могу оторвать от нее глаз. Матроска, на мне свободная, на ней сидит в обтяжку. Я обычно поддеваю под нее футболку – но Мария Фабиола не носит футболок. И лифчика тоже не носит.

Режиссер – одет он совсем не парадно и не сидит в кресле (а жаль!) – объявляет, что пора снимать общий план. Мы выходим из галереи; здесь уже установлена камера. Фейт, Джулия, Свея, Мария Фабиола и я – мы должны пройти мимо галереи, как будто возвращаемся из школы домой. Мне приходит в голову: нас попросили надеть форму, чтобы казалось, что галерея расположена в фешенебельной части города, там, где есть частные школы. На самом деле никаких частных школ поблизости от «Джозеф & Джозеф» не найти.

Мы проходим мимо входа в галерею. Потом возвращаемся в исходную точку и начинаем проход сначала. После третьего прохода режиссер что-то говорит своему помощнику, помощник – папе, а папа что-то шепчет на ухо маме. Я вижу, как у них шевелятся губы, но не могу расслышать ни слова. Наконец мама подходит ко мне и моим подругам:

– Девочки, давайте теперь спокойным шагом, не вприпрыжку. И еще вот что: режиссер не хочет, чтобы вы все выглядели одинаково. Мария Фабиола, можешь надеть форменный свитер?

Мария Фабиола делает, как ей сказано, и мы еще дважды проходим мимо парадных дверей.

– Стоп! Снято! – кричит режиссер. Кричит не в мегафон, но все равно мне очень нравится, что он разговаривает на взаправдашнем «киношном» языке.

Нас благодарят и говорят, что этот эпизод выйдет в эфир только через несколько месяцев; но даже эта задержка не омрачает нашего блаженства. Мама везет нас домой: все на седьмом небе, включая и Свею – она счастлива от того, что мои подруги болтают с ней как с равной и Фейт даже заплела ей косу.

Тем же вечером на кухне я спрашиваю маму, о чем шептались на съемочной площадке.

– Ах, это? – отвечает мама. – Не помню.

– Нет, помнишь! – говорю я.

– Ну хорошо, только своим подружкам не говори. Режиссер сказал, что внешность Марии Фабиолы будет отвлекать зрителей.

– Отвлекать?!

– Так он сказал, – отвечает мама.

– Угу, – говорю я, делая вид, что ничего особенного в этом не вижу.

А сама бегу к себе, набираю Марию Фабиолу и Джулию и сообщаю: ничего себе, режиссер сказал, что у Марии Фабиолы отвлекающая внешность!

Мария Фабиола начинает смеяться, и я вместе с ней. Джулия молчит, а потом притворяется, что ни капельки не завидует.

– Извините, что не засмеялась вместе с вами, – говорит она, – я тут немного отвлеклась.

Я слышу, как звенят браслеты Марии Фабиолы, и знаю: сейчас она отбрасывает от лица свои длинные-длинные волосы.

В ту ночь, когда отец Фейт застрелился, я ночевала у нее. Вся наша четверка там ночевала. Это день рождения Фейт; и для начала мы идем в кино «Александрия» на бульвар Гири смотреть «Клуб «Завтрак». Смотрим как зачарованные, ни на секунду не отрывая глаз, и выходим из кинотеатра в буйном восторге. «Только не забывай меня!» – повторяем мы друг дружке снова и снова. Хотим, чтобы все парни из фильма обратили на нас внимание. Хотим желания. Хотим любви. Хотим хотеть любви. Мы на пороге нового мира: еще немного – и у нас тоже появятся парни, самые настоящие! Мы будем гулять с парнями! И знаем это. Острое, горячее желание пульсирует в наших венах; но мы не ведаем, как его назвать (не говорить же, в самом деле, что «хотим секса»!), не знаем, как рассказать о нем себе или друг другу. Так что мы смеемся и распеваем в голос: «Только не забывай меня!» – пока в фойе кинотеатра не появляется мама Фейт в красном дождевике, особенно нелепом оттого, что сейчас нет никакого дождя. Прижимает палец к губам и говорит: «Ш-ш-ш!»