– Мама, ты немного неожиданно, – я замерла, как оказалось, уже около собственного подъезда – весь путь от леса я проделала на автопилоте, погруженная глубоко в себя.

– Ты, наверное, много работала в эти дни, я тебе звонила, – мягко сказанные слова неприятным уколом отозвались в глубинах совести, надо было все же перезвонить, – молодец, что вышла проветриться, а то совсем засиделась. Может быть, зайдем в дом? Я тебе пирожков сделала, – она протянула такой же домашний ароматный пакет, полный выпечки.

– Спасибо, – не сразу сориентировалась я, стараясь казаться радостной и беспечной, – пойдем, попьем чаю.

Короткий подъем в лифте обернулся неловкой вечностью, пока я судорожно вспоминала, что же надо говорить в таких ситуациях. Нет, я любила свою семью, искренне, но слишком отличалась, чтобы пить чай с пирожками и радоваться неожиданной встрече.

– У меня, правда, было много дел. Прости, что не звонила. Я бы разобралась со всем и зашла к вам, – постаралась я изобразить спокойствие. Дел у меня действительно было немало, но относились они больше к внутренней борьбе, чем к работе без выходных.

– Ну что ты, Санечек, ничего страшного. Наверняка накопилось много нового, как раз все и расскажешь. Не бери в голову, – ее ласковый голос обволакивал сонным беспечным туманом и уносил в детство.

Расслабление оказалось недолгим – не успели мы выйти из лифта, как нос к носу столкнулись с Димой, человеком, которого я меньше всего на свете хотела видеть после сегодняшнего утра. Он сверху вниз пробежался глазами по маме, буркнул что-то вроде «Здрасьте» и полностью переключил свое внимание на меня, ехидно скалясь при каждом слове:

– Ну, соседушка, дала ты жару. Никогда у меня еще свидания у меня не заканчивались дракой, ты интригуешь!

– Это была не драка, – максимально безразлично ответила, пройдя мимо соседа к двери своей квартиры, – это было очень наглядное «нет». Надеюсь, ты меня понял.

– Надеюсь, следующее наше свидание закончится с другой стороны двери! – он подмигнул сквозь закрывающиеся двери лифта. Меня затрясло от злости и какой-то звериной, лютой ненависти к этому человеку, хотя учитывая благоприятный исход вечера, я могла относиться к нему и попроще.

– Так вот, что за дела у тебя были, – мама, скидывая пальто при входе, очень понимающе улыбалась уголками глаз, и от этого принятия с ее стороны мне сделалось дурно. Тут ведь и понимать нечего, просто псих, похожий на самого моего близкого человека, решил, что ему все можно и за это получил. Но как объяснить это?

– Нет, это только вчера, – я постаралась сохранять спокойствие, – первое и последнее свидание с этим человеком. Я и идти-то туда не хотела.

– Ну и зря. Красивый парень, между прочим, прям загляденье.

– Именно. Картинка, не более того, а внутри сплошная фальшь и мусор.

– Тут тебе виднее, но я в твоего папу когда-то влюбилась как раз из-за внешности. Ты бы присмотрелась, – мама продолжала мягко настаивать, как всегда, желая мне добра своими особенными, неподвластными моему восприятию, методами.

– Я лучше заварю чай.

Как сложно было даже попытаться объяснить, что этот человек – не более чем жалкая пародия, эдакая издевка судьбы, чтобы я никогда не забывала. Да я и так бы не забыла, и без этого навязчивого соседства. Я знала, что эта тема теперь станет главной на сегодняшний день, а возможно, и в дальнейшем. И что теперь, рассказать, что я отсутствовала год по причине временного нахождения в другом мире? И никто этого не заметил, потому что время сдвинулось? Да через пять минут здесь уже будут санитары со смирительными рубашками, а мама будет участливо качать головой и поливать слезами сидения в скорой. И ее можно понять, в такой рассказ непросто поверить. Либо она просто решит, что я издеваюсь и хочу, чтобы она отстала, что может ее очень ранить. Оба варианта развития событий мне были не по душе, а потому оставалось только отмахиваться от чрезмерной озабоченности моей личной жизнью и делать вид, что я действительно много работала, а не пребывала в прострации у окна, вглядываясь в кроны Тихого Леса.