И я принял твердое решение с наступлением темноты попытаться вырваться с острова и выйти в море, несмотря ни на что! С лодкой или без нее! Мне все равно!

ПРИМЕЧАНИЯ АВТОРА:

(1) – Филипп II, король Испании (1556—1598).

(2) – Елизавета I, королева Англии (1558—1603).

(3) – Фрэнсис Дрейк, английский пират (умер в 1596).

(4) – Налет Дрейка на испанский порт Кадис произошел в 1587 году.

(5) – «Непобедимая армада» двинулась к английским берегам в 1588 году. В этом же году происходят и описанные в рассказе события.

(6) – Филипп II выиграл борьбу за корону Португалии в 1580 году.

© Copyright: Иннокентий Сланевский, 2016

Свидетельство о публикации №216060100873

Я проснулся внезапно посреди ночи в холодном поту, меня знобило, все мое тело сотрясала дрожь, а из головы никак не выходил тот кошмарный сон, что я только что видел и который я запомнил отчетливо, до малейших деталей.

Я видел во сне, как земля стала терять свой прежний привычный человеческому глазу вид и постепенно переходила в иное состояние вещества: она переставала быть твердой и начинала размягчаться! Никаких объективных причин происходящему я не видел, и о них оставалось лишь только гадать. Я даже не могу сказать точно, насколько быстро происходили все виденные мною во сне изменения: за час, за день или больше – это каким-то непостижимым образом постоянно ускользало от меня, но то, что я увидел во сне, невозможно забыть!

Я видел, как с лица земли стали постепенно исчезать находящиеся на ней предметы. Сначала землю покидали самые тяжелые предметы, среди которых были и высотные дома. Точнее, они не исчезали, а уходили. Уходили вглубь размягченной земли. Уходили постепенно: медленно, но верно. Они не рушились, а плавно опускались под землю. Создавалось такое впечатление, что дома эти стояли вовсе не на земле, а на болоте, которое засасывало их в себя. Земля становилась большим болотом с поверхности которого исчезали все находящиеся на ней предметы.

Первыми, как я уже сказал, под землю уходили самые тяжелые предметы, но затем земля становилась еще более мягкой и на ней уже не могли удерживаться и более легкие предметы. Я видел, как чуть позже наподобие домов вглубь земли стали опускаться автомобили, а потом и люди! Люди отчаянно цеплялись за жизнь, барахтались в мягкой земле, в этом новоявленном болоте, пытались найти себе твердую опору, но этой твердой опоры больше не было! Люди постепенно теряли силы, уже не могли вести свою безнадежную борьбу с неминуемым роком и также, как и прочие предметы, отправлялись вглубь земли. А потом настал такой момент, что на поверхности земли не осталось ничего: ни пылинки, ни следа от еще недавно процветавшей на земле цивилизации как будто этой цивилизации никогда и не было вовсе!

Проснувшись посреди ночи, я еще долго не мог придти в себя от увиденного во сне ужаса, меня продолжало знобить. Но спустя некоторое время я все же взял себя в руки и задал себе вопрос: «Но почему, собственно, я испугался? Это же всего лишь сон!» Я попытался снова заснуть, но не смог. В голову лезли всякие мысли, разные воспоминания, среди которых был и последний разговор между мной и моим другом-физиком.

Мой друг много лет отдал изучению вопросов акустики, изучению влияния звука и его основных характеристик на живую и неживую материю и, надо сказать, достиг на этом поприще весьма серьезных и значительных успехов! И даже создал некий аппарат, с помощью которого можно было воздействовать звуком на что угодно, в том числе и менять состояние объекта воздействия. Мой друг утверждал, что звук способен сделать твердое вещество жидким, а жидкое – газообразным независимо от того является ли материя живой или неживой. Когда мы встречались, он рассказывал мне воистину потрясающие и необыкновенные вещи! Он рассказывал мне их с таким задором и энтузиазмом, с какими может рассказывать только человек по-настоящему влюбленный в свою работу. При этом его лицо словно светилось изнутри от внутреннего счастья! Кроме меня и науки у него не было друзей. Науку он любил больше всего на свете, намного больше. чем меня. я думаю. Я был ему нужен, когда он чувствовал острую необходимость выговориться, рассказать кому-либо о своих успехах и разработках в области физики. Я был его единственным другом и, поэтому стал, так сказать, его постоянной отдушиной.