Я не возьмусь комментировать, почему те, кто тогда возглавлял сборную России, так решили. Я этого не знаю. Наверное, они решили, что Коробов лучше меня. Или Бетербиев лучше меня. Хотя как Бетербиев мог быть лучше меня тогда? Он ведь еще был совершенно сырым. Я до сих пор считаю, что выходил в финалы и полуфиналы чемпионатов России на своих дрожжах, а там уже все решала политика.
Я считаю, что мне искусственно не давали стать первым номером в сборной, к чему я стремился. Меня часто обвиняли в том, что я не режимил.
Действительно, никакого режима я не соблюдал, но всегда был на лидирующих позициях. Почему я не режимил? Да потому что не видел в этом смысла.
Не было поддержки за спиной, а без нее режимь, не режимь – результат будет тот же самый. Кого пропихнут, тот и пройдет в чемпионы.
Например, почему на Кубок мира 2005 года в Москву поехал не я, а Бетербиев? Я тогда выступал в категории до 75 кг, а Бетербиев – до 81 кг. Но Халил Хамитович Лукманов, который ездил с нами по сборам как старший тренер от Челябинской области и отвечал за нас в целом, предложил Александру Лебзяку[10] посмотреть меня в спарринге с Бетербиевым.
Спарринг провели в Кисловодске под занавес сбора. На спарринг я вышел с некоторой опаской, так как на сборе по ОФП проводить контрольный спарринг было совсем неуместно. Да еще и первый бой, пусть даже спарринг, но в новой категории – это всегда напряжение. К тому же у Бетербиева была репутация очень опасного бьющего бойца.
Может быть, из-за этого напряжения я набросился на него с самого начала боя. В результате вчистую выиграл первые два раунда. Там такие удары проходили, что у него голова до поясницы отлетала. А потом у меня руки упали, и в третьем и четвертом раундах я почти ничего не делал. Тут два фактора сложились. Я не совсем верно рассчитал силы, к тому же в новом весе работал. Но еще важнее было то, что я не знал, что мне придется проводить такой спарринг, и в течение всего сбора не скромничал в работе с тяжелыми весами. Привело это к тому, что молочка (молочная кислота) после первых двух раундов забила мышцы, они сковались, и я даже руки толком поднять не мог. В общем, закончил бой кое-как. Но, если считать по очкам, то бой я выиграл, что бы Бетербиев сейчас ни говорил. Но, несмотря на все это, на Кубок поехал он. Опять сорок пять.
Я понимаю тогдашнего старшего тренера сборной, а в прошлом олимпийского чемпиона Александра Лебзяка. Он увидел, что я устал в последних раундах, вообще в весе до 81 кг еще не обкатался, и выбрал Бетербиева. Меня в очередной раз отодвинули. Но жизнь так повернулась, что сейчас я благодарен Лебзяку за то, что он меня тогда не взял на Кубок.
Я вообще ни об одном моменте в моей любительской карьере не жалею. Все, что со мной тогда происходило, в итоге привело меня туда, где я сейчас нахожусь.
Теперь я часто думаю, что если бы я стал призером мира или Олимпиады, то счел бы это своим пределом.
Бывает, что удача делает человека слабее, а бывает, что неудача – сильнее. Никогда не знаешь, что в конечном счете тебе поможет.
Такая же история у меня случилась на чемпионате Урала «по мужикам», когда мы боксировали в Ханты-Мансийске. Я вес согнал, взвесился и тут же наелся и напился так, как лысый добрался до расчески. Мы же не режимили, как профессионалы, многого просто не знали, как и что может повлиять на организм.
И вот бой. Я боксировал с Кириллом Березиным, сыном главного тренера Ханты-Мансийского округа Станислава Матвеевича. Тоже начал резво, а после двух раундов рук поднять не мог. Опять третий и четвертый раунды еле провел. Но за первые два раунда я набрал столько очков, что он не смог их отыграть за третий и четвертый.