«Ух ты! Как красиво!» – сразу же мелькнула первая мысль. И только теперь Анатолий почувствовал ту теплоту и любовь, с которой сестренки, стараясь, вышивали ему этот подарок. «Обязательно сохраню его до победы, если не убьют», – поклялся себе он и ссыпал в кисет табак, купленный ранее, втайне от матери, на базаре. А мамкин самосад, что сунула ему в карман проворная Валентина, он отложил на черный день.

На вокзале Чкалова среди немногочисленной толпы гражданских и военных Анатолий заметил раненого солдата. Боец, который одиноко сидел на скамейке, был в уже изрядно поношенной форме и при погонах; на груди служивого поблескивала медаль «За боевые заслуги». На ногах фронтовика – начищенные до блеска ботинки с обмотками, за плечами – вещмешок; левая рука солдата от кисти до предплечья перебинтована и висит на повязке. «Вот это настоящий фронтовик», – подумал Анатолий.

– Вася! А давай подойдем и спросим у него, как там, на фронте? – предложил товарищу Дружинин.

– Давай! Наверняка человек на передке побывал, вон, смотри, даже ранен, – согласился Василий. Вдвоем они направились к солдату. Уж очень одолевало любопытство: как там, на войне?

– Здорóво, браток, – обратился первым Анатолий. Подойдя к фронтовику, он протянул ему руку.

– Здорóво, коль не шутите, – улыбнулся солдат, приветствуя друзей.

– С фронта? – сразу перешел к делу Чурзин.

– Оттуда, – коротко и как-то вроде нехотя ответил солдат.

– А нас вот в учебный лагерь отправляют. Ну а потом тоже на фронт поедем, – с гордостью сообщил незнакомцу Анатолий.

– Понятно… Товарищи, а вы случайно табачком не богаты? – скромно поинтересовался раненый, – а то у меня с этим делом сейчас туговато…

– Этого добра у нас пока с избытком, – похвастался Дружинин, вытаскивая из кармана вышитый сестренками кисет, – на-ка вот, угощайся. Может, познакомимся? Меня Анатолий зовут, а моего друга – Василий.

– Иваном меня назвали, – нахмурил брови солдат, набирая из кисета Дружинина щепотку табака. – Это, наверное, в Тоцк вас везут? – Иван улыбнулся, скручивая цигарку.

– Туда… Мы сами из Джаныбека, есть такой поселок в Западно-Казахстанской области. Может, слыхал? – на всякий случай спросил Анатолий, деловито накладывая из своего кисета табак на газетный кусочек.

– Нет, не слышал, – отрицательно покачал головой Иван. – Задержали нас маленько в Уральске, а так давно должны были сюда приехать. Один из наших призывников по пути заболел тифом, вот всю нашу команду в областном центре на две недели и оставили на карантин. Хорошо, что особой строгости в режиме там не было; мы смогли и по городу погулять, и в Урале, и в Чагане искупаться. В выходные посчастливилось даже в кино сходить.

– А ты что, в Тоцком лагере был? – прикуривая цигарку, спросил Анатолий.

– Был. Тоже проходил там курсы по боевой подготовке. – Иван раскашлялся. – Хороший табачок-то у тебя! До самого нутра продирает, – похвалил он самосад Дружинина и одобрительно посмотрел на самокрутку.

– Да, это у меня еще домашний остался. Специально придержал, отложил его на потом. Мамаша моя сама на огороде такой выращивает, – смеясь, похвастался Дружинин.

– Ну и как там, в Тоцке, командиры не зверствуют? – стал интересоваться Чурзин.

– Как вам сказать?.. – пожал плечами Иван. – Особо вроде и не зверствуют, но только и полезному ничему не учат. Строевой подготовкой гоняют с утра до ночи да в противогазах заставляют бегать – вот и вся наука. А на фронте это и не нужно. Там строевым маршем или бегом в противогазе на фашиста не попрешь.

– Ну а как там, на фронте-то? Расскажи, – сгорал от нетерпения Васька, – я смотрю, ты повоевать успел, даже награду имеешь и ранен. Как я понял, теперь с ранением в госпиталь едешь.