Переступаю порог и, стянув с ног туфли, ставлю их рядом с кроссовками Хантера, которые по какой-то причине стоят на полке, а не валяются в ближайшем мусорном баке.

– Себастьян, я дома, – кричу и, немного подтянув юбку, опускаюсь на колени, на которые тут же лениво забирается мой малыш. – Ты скучал по мне, милый? Я – безумно, – поднимаю на руки своего кота, которого год назад, по чистой случайности, нашла на улице в Статен-Айленде. Хотя, наверное, можно сказать, что мы нашли друг друга.

Однажды, возвращаясь домой из кафе, я попала под дождь и остановилась под крышей какого-то здания. Я заметила дрожащего Себастьяна лежащим среди мусора, как будто его выбросили потому что он не такой, как все остальные. И что с того, что у него огромные зеленые глаза, седые усы и нет шерсти? Из-за этого он не становится менее прекрасным, как другие породы котов. С того самого дня он стал тем, о ком я забочусь, тем, кто ждет моего возвращения и греет ночами своей почти сорокоградусной температурой.

– Оу, милый, пойдем, я дам тебе вкуснейший паштет из говядины, – говорю Себастьяну, когда он начинает мурлыкать и изучать мое лицо мокрым носом.

Я, прижимая его к своей груди, направляюсь в сторону кухни, покрытой полумраком. Корнями своих коротких волос, я чувствую что-то странное… Как будто здесь кто-то есть. Ключи от квартиры есть только у меня. Эван, по нашей договоренности, должен уехать обратно в Нью-Йорк, где его ждут лучшие два месяца в компании массажистов и тренеров, которые «поправят» его здоровье. А если быть еще точнее, то он был здесь всего один раз, когда помогал мне поднять вещи.

Осторожно включаю свет, готовая опустить Себастьяна на пол и изувечить того, кто смог вломиться на мою территорию, но никого не вижу. Здесь есть только две живые души – я и мой кот.

Меня охватывает странное чувство, и я хожу из комнаты в комнату, думая, что он где-то здесь. Я слышу его запах, тот самый, который слышала сегодня, когда тесно общалась с ним, выплевывая в его сторону свой наигранный яд. Я не могу ошибаться. Это точно он. Но, как он смог войти сюда? Откуда он узнал адрес? Что вообще за бред происходит? Неужели, я рехнулась?

Опустив Себастьяна на кровать, я открываю окно настежь, чтобы проветрить квартиру и избавиться от намека на то, что он мог здесь быть. Опершись об оконную раму руками, я наклоняюсь и наполняю свои легкие свежим воздухом. Затем рассматриваю прекрасный вид на ночной Лос-Анджелес. Смотрю на машины, которые стоят у домов, и думаю о том, справлюсь ли я, смогу сделать все, как нужно, может быть, все это зря? Возможно, мне следовало бы сидеть в Нью-Йорке и не высовываться?

Особенно тяжело мыслить об этом после разговора с Эви. То, что она рассказала мне об отце Диаза, я слышала впервые, но то, по какой причине она решила мне это рассказать, меня очень сильно удивило. Неужели, я всем своим видом показываю, что мне на него не все равно? Я настолько ослабла, и моя актерская игра оставляет желать лучшего? Что ж, я буду стараться до тех пор, пока не сделаю то, что стоит на первом месте в моем списке, – и это больше не сердце Хантера.

***

Следующим утром я добираюсь на такси в компанию и сразу же приступаю к разбору документов, которые мне предоставил один из сотрудников, чтобы разгрузить сильно занятого Хантера Каттанео. Подумать только, тот парень, который не обладал терпением, избивал людей и любил трахаться, – сейчас является генеральным директором и занимается важными делами, которые помогают процветать бизнесу его папочки. Какой потрясающий сын у него вырос, аж плакать хочется, но я не буду.