Доминик сказал, что не может оставить свою работу, и я сейчас не об университете, откуда он уволился за несколько дней до нашего переезда. Работа в университете для него больше не представляла никакого интереса. Перед своим уходом он «стер» меня из всевозможных баз, в которых я числилась. По моей просьбе, он сделал так, чтобы ни для кого Галатеи Хилл больше не существовало.

Вернемся к Эви. Моя названная тетя с невероятной решимостью настроена восстановиться и вернуться к жизни, что меня несказанно радует. Она прошла интенсивные курсы массажиста, желая изменить направление своей профессии. До этого она работала косметологом, а сейчас ее цель – помогать особенным детям улучшить их физическое состояние. И сегодня у нее итоговый экзамен, после успешно пройденной практики в одном из детских центров.

Пока ее нет, я тщательно изучаю последние новости Лос-Анджелеса из сферы бизнеса в различных интернет источниках. Не потому что я дико тащусь от бизнеса, а скорее из-за необходимости быть в курсе всего происходящего.

Когда я уехала из города ангелов, я была уверена, что мое возмездие больше никогда не свершится, потому что я не желала иметь ничего общего с семьей Каттанео. В мои планы не входило ничего связанного с ними, особенно, со старшим сыном, который ярко показал свое отношение ко мне. Но я ошиблась. Снова…

Каждое утро я просыпаюсь в холодном поту после страшных снов, где чертов Охотник принимает облик того самого чудовища, вкалывает мне что-то, запирает в темной комнате и уходит, а потом возвращается, устрашающе смеется, насилует меня и надеется на «долго и счастливо». Наивный. Никакого долго и счастливо у нас не может быть. Это попросту невозможно. Мы – два упертых человека, которые смотрят друг на друга, но вместо «нас» видят только себя.

Нет, я не надеваю на свою голову нимб, претворяясь невинным ангелочком, – это далеко не так. Но и съедать ложками дерьмо, которым меня угощают, я тоже не намереваюсь.

Как только я уехала, я получала сотни сообщений в социальной сети от Дженни, которая, как и я, живет в Нью-Йорке, но в районе Манхэттена, с одним из братьев – Мэддоксом. Я не хотела ей отвечать, видеться с ней и что-либо рассказывать о себе, поэтому отправила ей одно-единственное сообщение с извинениями, и о том, что у меня все в порядке и я просто хочу побыть наедине с собой. А по причине того, что все мои «развлечения» не выходят за территорию квартиры и ближайшего от нее кафе, то наши шансы пересечься где-то приравниваются к нулю.

За что я люблю эту девушку, так за ее понимание. На мое сообщение она ответила спустя двадцать одну секунду. Она написала: «Идиотка, наконец, ты ответила. Я люблю тебя. И если тебе нужно время на уединение с собой, то я все равно буду тебе писать каждый день, и если ты будешь читать мои сообщения, то я буду уверена в том, что ты еще жива. Надеюсь, что вскоре тебе станет легче, и мы сможем провести время вместе, наслаждаясь вкусненьким коктейлем в одном из дорогущих ресторанов Манхэттена. Естественно, ты угощаешь».

Она сдержала свое слово и писала мне каждый день, рассказывала о своих делах, о том, как круто им живется с Мэддоксом, о ее учебе на дизайнера, которая ей очень нравится. Но спустя месяц ее сообщения стали приходить реже, а спустя еще три – они совсем прекратились. Да, я знаю, что я отвратительная подруга, и, в принципе, так себе человек. Мне не нужно быть первоклассным ясновидящим, чтобы предвидеть то, что, узнав, где я нахожусь, Дженни на радостях все расскажет Мэддоксу, который сделает то же самое, рассказав все Хантеру. Он ведь его брат. И если Хантер спросит Мэддокса обо мне, то тот выложил ему все, что известно, как было в тот раз, когда Дженни и я поехали развлекаться в клуб.