Хлеб – отдельная песня. Как говорил Леонид Ильич, портрет которого в маршальской форме смотрел на меня с укоризной в каюте (особенно когда мы злоупотребляли – о чем чуть позже), «хлеб – всему голова». Проблема в том, что суденышки проекта «Океан» (по сути, это обычный сейнер), к которым принадлежала наша «Линза», на большой экипаж рассчитаны не были. И пекарню на борту судостроители не предусмотрели. А ходили мы в море как минимум на три месяца. Так что хлеб у нас был спиртовой. Делался он просто. Буханка белого или черного хлеба накачивалась спиртом и запаковывалась в целлофан. В море хлеб замачивался в воде, после чего высушивался на камбузе в духовке. Вы даже не представляется, какой алкогольный аромат при этом распространялся по кораблю. Беда в том, что есть такой хлеб можно только до тех пор, пока он горячий. И к язве приближаешься семимильными шагами.

Естественно, так как вся пища – сплошные консервы, в море очень хочется чего-нибудь свеженького. Но раз есть море – есть и рыба. Особенно, если погода штилевая, а под килем – не более 18–20 метров. Тогда все свободные от вахты выходят на палубу и ловят треску – «на дурака». «Дурак» – это свинцовое грузило с тремя крючками, на которые цепляется яркая тряпочка. И никаких червяков (где их в море взять). Просто дергаешь за леску (если нет спиннинга) и цепляешь треску – за что попадется. За час рыбалки, если повезет, пять-шесть рыбаков способны обеспечить экипаж (а это сотня «штыков») пропитанием как минимум на сутки. И получается: на первое уха, на второе – жареная рыба, на ужин – котлеты из трески, на завтрак – печень трески и т. д. Начпрод, как говорили на корабле в такие дни, «уху ел от счастья». Потому что удавалось списывать под это дело и мясо, и консервы, и много чего еще вкусного и дефицитного…

При наличии такой закуски просто нельзя не выпить. Я не о консервированных компотах, которых было навалом. И не о соках сублимированной сушки, которые пить можно было только тогда, когда вертишь кружку (иначе все расслаивается на компоненты). Я о вине. Каждому члену экипажа полагалось 50 граммов вина в сутки. Но что такое для настоящего моряка подобная мензурка? И не заметишь. В итоге вино выдавали через день, зато по соточке. Тоже, разумеется, доза смешная. Так что моряки, сидящие за одним бачком*, пили через одного, чтобы было уже 200 граммов на человека. К тому же годки (то есть старослужащие), как правило, стоило ослабнуть контролю над процессом, бутылочки с «Токайским» или «Бычьей кровью» заныкивали, чтобы на славу отметить какой-нибудь дембельский праздник. Для борьбы с возможным безобразием господа офицеры, к примеру, за пару дней до даты «сто дней до приказа» проводили осмотр кубриков и всяческих шхер, откуда и изымали спрятанное. После чего конфискат ими же и выпивался. Хотя офицеры пили в основном спирт. Потому что вино бывало или слишком кислое, или слишком сладкое, а шило – всегда просто вкусное. Даже когда в море штормит.

К слову, это на берегу спирт – главная валюта. В море же главная валюта – сигареты и шоколад. Шоколадка «Спорт» – малюсенькая, всего-то 20 граммов. Штука в день. Зато через три месяца похода приносишь жене и детишкам (или очередной даме сердца) в подарок гору шоколада. Еще это хорошая ставка при игре в шеш-беш или в «козла». Если поход затянулся и появился напряг с табаком, то есть на рассчитали с запасом, – на несколько шоколадок можно обменять приличный чинарик. А если у тебя нашлась упаковка казенного развесного табака (коробочка пять на пять сантиметров) – ты вообще король. За такую коробочку можно выменять банку воблы (а там штук 17–20 рыб).