– Шпионские страсти! – съехидничал Хатан.

– Лалетин, кеды надень и с низкого старта! – злорадно сказал Осипов.

Валера озадаченно потёр подбородок и ответил:

– Как юный пионер – всегда готов!

– Сверим часы, – скомандовал Догонашев, – время пошло!

Он вынул ключ и жестом вестового офицера вручил его Лалетину.

Хатан щёлкнул секундомером.

Валера принял ключ, положил его на широкую ладонь и сделал сосредоточенное лицо. Ключ был изготовлен из бронзы и имел сложную конфигурацию – разные проточки, загогулинки и выемки. Публика хранила молчание.

– Минута прошла! – объявил Леша Хатан.

Лалетин наморщил лоб и перевернул ключ на другую сторону. Он шевелил губами, словно произносил беззвучные заклинания.

– Вторая минута прошла! – сказал Хатан.

Валера закрыл глаза, зажал ключ между ладонями и тихонько подул между ними.

– Колдун, твою мать! – не выдержал Осипов.

– Заткнись! – оборвал его токарь Широков.

Никто больше не проронил ни слова. Прошло три, четыре минуты.

– Финиш! Сеанс окончен! – Хатан остановил и поднял над головой секундомер. – Ровно пять минут!

Лалетин вернул ключ Догонашеву. Он выглядел усталым.

– Пойду, приму душ, – сказал он. – Тонкую работу нужно делать чистыми руками.

Настал час расплаты. Пароход – это маленькая деревня и новость о необычном пари не дошла разве что только до капитана. У капитана есть другие, более важные дела. В котельном отделении собралась вся машинная команда и сочувствующие, из матросов. Сунулась было «бесхозная» Люська, но суровый дед прогнал её.

В 16:55 Хатан запустил секундомер. Время тянулось медленно, словно в конце вахты.

– Шестнадцать, пятьдесят девять, – наконец, сказал он.

Все посмотрели на дверь и ждали чуда.

– Осталось тридцать секунд, – печально и без надежды объявил Лёша.

– Всё, кранты, – злорадно сказал Осипов. – Нет спасения, нет вознаграждения!

И тут ручка двери медленно повернулась. Время словно остановилось. В котельную, как в замедленном фильме вошёл Валера Лалетин. В руках у него ничего не было. Все молча смотрели на него.

Стармех звонко шлёпнул себя по лысине:

– Ну что, влип, очкарик!

– Картина Репина «Не ждали», – сказал Паша Сенчихин.

Лалетин обречённо вздохнул, присел на баночку, закурил и вдруг торжествующе улыбнулся и выдернул из-за пояса одну бутылку, потом вторую!

– Разлить успел?! Не может быть! Ключ – сюда! – вздыбился Догонашев.

Он вырвал из рук кочегара ключ и рванул наверх, к себе в каюту.

– Теперь понятно, почему его в разведке поймать не могли, – сказал Осипов. – В молодости дед был еще шустрее.

– Валера, если ты сжульничал, то беги, – сказал Хатан. – Он тебя застрелит! У него в каюте малопулька и целевые патроны!

Токарь Широков бережно капнул жидкость из каждой бутылки на плиты и поджёг спичкой. Спирт горел волшебным голубым пламенем.

– Чистоган, – заключил он. – Можно потреблять.

– Милости прошу к нашему шалашу, – сказал довольный Валера. – Состоится дегустация букета последнего урожая! Будет музыка, женщины и танцы. Опоздавшей команде, – он кивнул на дверь, – запишем баранку!

Дед все-таки пришёл. Выпил рюмку, вторую. После третьей доверительно спросил:

– Нихт ферштейн, Лалетин, скажи, где тут собака зарыта? Убей бог лаптем, не могу поверить, что не обошлось без твоих фокусов!

– Рашид Музагитович, шпинделем клянусь, никаких чудес. В самом деле, у меня глаз – алмаз, ну и руки, сами знаете – золотые.

– Вот, чувствую наклёпку, только не знаю где, – с досадой сказал Догонашев. – С тобой в разведку – я бы еще крепко подумал…

– Это вы напрасно, Рашид Музагитович. Со мной не пропадёшь! Могу всадить три пули, одна в одну, на двадцать метров. Без оптики. С кем на спор?