– Я принес кофе. Иди оденься и сразу возвращайся, я понаблюдаю. Нет-нет, оружие бери с собой, – добавил Лукавый, видя, как парень ставит винтовку, прислонив ее к столу.

Ян уже успел обуться в кроссовки и надеть футболку, поверх которой висела плечевая кобура.

Через час у ворот показался внедорожник Серджио. Марко открыл дверь, и машина въехала на территорию. Спустя 10 минут подъехал автомобиль Сала – тоже Range Rover, только черный.

– Впускать? – спросил Марко.

Ян молча смотрел. Капо курил. Въезд хорошо освещался, но лицо мафиози оставалось в тени. А вот огонек от сигареты Лукавый видел хорошо, и он не дергался – руки у Винченцо не дрожали. Марко продолжал вопрошать взглядом, глядя на Яна.

– Впусти, и оставайся на месте. Смотри внимательно, Марко. Мне не нужны сюрпризы в виде хит-команды на заднем дворе.

Марко кивнул, и Ян отправился к синьоре. Двигаясь в сторону библиотеки, он дослал патрон в патронник. Когда зашёл, там уже расположились донна Карла в джинсах и светлом кардигане толстой вязки, и Серджио – Ян впервые видел его не в костюме: в тёмно-серых слаксах и черном пуловере с V-образном вырезом, из-под которого торчал воротник белой рубашки. Ян доложил:

– Сюда идёт Винченцо, синьора.

– Спасибо, Джанлука.

Послышались шаги. В библиотеку вошел крупный мужчина с приличным животом. Тёмно-серый костюм поверх черной водолазки. Пальто он держал на сгибе левой руки.

– Донна Карла. Примите мои искренние извинения и заверения в абсолютной верности. Жаль, что ублюдки подохли, я бы с них шкуру живьём снял.

Брови синьоры поползли вверх от удивления.

– Что я слышу, Винченцо? Ты считаешь, что Джанлука должен был брать их в плен, пока я, черт тебя дери, прячусь в ванной?

– Нет-нет, синьора. Я вовсе не это имел в виду. Я просто высказал сожаление, что не могу поквитаться лично.

– Может и мне стоит высказать сожаление о том, что люди моего капореджиме пытаются меня убить в собственном доме? Как ты считаешь, Винченцо?

– Матерь Божья, донна, поверьте я даже не подозревал…

– Лучше помолчи, Винченцо. Заткнись, дьявол тебя дери, пока я не вышла из себя. – Донна Карла перевела дух и помассировала виски. – Сколько у тебя людей, Сала?

– 24, донна Карла. Простите, 22.

– И никто из вас не знал и даже не подозревал, что эти ублюдки замышляют? Их перекупили у тебя под носом, а в твоей команде ни у кого не возникло подозрений?

Винченцо потупил взор. Лукавый не спускал с него глаз. Арабы научили его не доверять человеческой мимике и жестам, но видеть этого грозного и большого мужчину таким виноватым было непривычно.

– Твои люди больше меня не охраняют, Винченцо. Забирай тела и проваливай с глаз моих.

– Синьора…

– Убирайся вон, я сказала. И не забудь сделать так, чтобы этих ублюдков никто не нашел. Надеюсь, с этим ты справишься?

– Справлюсь, синьора, – Винченцо поклонился и вышел.

– Джанлука, проводи капо к его подопечным.

Ян вышел следом. Сала остановился у лестницы и обернулся, потом ткнул пальцем вверх. Лукавый кивнул, и Винченцо начал подниматься. По его виду Ян понял, что тот расценивает шансы поймать сейчас пулю в затылок, как вполне реальные.

Поднялись на этаж, и Сала остановился возле своих мертвых солдат.

– У этого ублюдка мать больна, – он ткнул пальцем в того, который сдох сразу. – А у этого три дочки.

Ян молчал. Рядом с телами лежал рулон полиэтиленовой пленки и моток бичевы – Мария принесла. Сала положил пальто на перила лестницы, поверх его бросил пиджак и закатал рукава. Затем развернул пленку. По сноровке, с которой он действовал, Ян понял, что процедура для него не в новинку. Вскоре на плече Винченцо лежал тюк, стянутый с обоих концов веревкой.