– Он подобрался слишком близко, – отвечает громила, – такова жизнь. Или он, или я. Ничего личного.

Боже! Он говорит об убийстве человека, как о просмотре очередной серии мыльной оперы. Без единой эмоции, как о какой-то рутине. А, ведь, человек погиб! От его руки умер! Засохшие разводы его крови еще багровеют на моих руках и на платье.

– Ты чудовище! – выпаливаю, гневно сверкнув в него глазами, в своем запале переходя на «ты».

Мужчина оторвал взгляд от дороги, повернулся ко мне. Сталь сверкнула во холодном взгляде, и мне стало жутко.

– Может, ты и права, Ева, – соглашается он спокойно. – Я – чудовище, и никогда не стану кем-то другим.

Между нами повисает тишина, и только размеренный рев мотора разбавляет напряжение. Я пытаюсь унять поток слез, но ничего не выходит. Они все катятся по щекам, вот уже носовой платок насквозь промок.

Мужчина уверенно ведет машину, больше ни о чем меня не спрашивая. Для него ничего не произошло. Это у меня вся жизнь перевернулась! Но, разве, ему есть до этого дело!? Нет, ему плевать! Это монстр, равнодушно убивающий все живое!

Автомобиль остановился у высоких ворот. Мужчина достал пульт и нажал кнопку разблокировки. Ворота разъехались в стороны, и мы смогли заехать во двор, проехать к самому дому, чтобы остановиться у самого входа в дом.

– Мне придется жить здесь? – спрашиваю, глядя на двухэтажный особняк сквозь стекло окна.

– Глупо упрямиться, Ева, – говорит мужчина, – после того, как ты пошла со мной по своей воле.

Он так убийственно логичен, что мне резко захотелось выцарапать ему глаза. Удерживает лишь то, что одной лишь попытки сделать это может стать достаточно для выстрела мне в лоб.

Мужчина вышел из машины, открыл двери с моей стороны и предложил мне руку. Конечно, я не приняла ее. Сама выбралась, даже не взглянув в его сторону. Мой протест не произвел никакого впечатления на этого амбала, и он уверенно зашагал в сторону дома. Осталось лишь топать за ним, что я и сделала.

Первое, что впечатлило еще в холле, – это масштаб. Никогда раньше мне не приходилось бывать в столь роскошном доме. Я не привыкла к такому пространству, всю жизнь ограничиваясь малогабаритными квартирами. Тем более, мне раньше не приходилось видеть такой богатой обстановки, как здесь. В той реальности, из которой меня вырвали, все было просто и без изысков. А здесь, как в музее.

– Идем, – говори мужчина, прерывая сеанс разглядывания, – твоя спальня на втором этаже.

Он стал подниматься по лестнице, а я последовала за ним.

С каждым шагом я все отчетливее осознаю, насколько огромна разница между нами. Этот человек спокоен, уверенный в том, что и завтра будет таким же сытым и роскошным, как сегодня. Я же до этого дня не видела подобной роскоши, кроме как в кино. Тем более, странным выглядит вся эта ситуация. Зачем ему понадобилась такая, как я, если в бордель меня везти он не планирует?

– Проходи, – говорит он, открывая передо мной двери одной из спален, – спать будешь здесь.

Оглядываю комнату. Светлые стены, два больших окна, огромная, как для меня одной, кровать, пара кресел, шкаф. Наверное, как для пленницы, слишком много чести.

Мужчина прошел вперед, открыл шкаф, достал какие-то вещи и положил на кресло.

– Можешь пока переодеться вот в это, – говорит он сухо. – Там ванная, приведи себя в порядок, – указывает в сторону небольшой двери.

Я послушно смотрю сначала на предложенные вещи, потом на двери в ванную. Не так мне представлялся этот вечер, совсем не так. И пленение грозного бандита рисовалось не таким комфортабельным.

– Ты голодна? – спрашивает мужчина неожиданно.