– Как он погиб? – спрашиваю.

– Его убили, Ева, – говорит Андрей. Я знала об этом и раньше. Я даже знаю, кто и как его убил. И за что убил тоже знаю. И где найти убийцу, могу сказать.

Могу и не могу одновременно. Он все решил, все подстроил. Он не даст мне шанса предать его. И моя правда никого не спасет. Он же прямо сказал мне об этом.

Дьявол!

Он уже всех тут купил? И Андрея тоже? Может быть… я совсем не знаю напарника своего погибшего жениха. Понятия не имею, насколько он готов отречься от своих убеждений ради денег или по другим причинам.

– Ева, я должен задать тебе несколько вопросов, – говорит Андрей. Киваю, и мужчина продолжает, – где ты была вчера вечером?

– Вчера? – поднимаю взгляд, смотрю в глаза мужчине.

Мама всегда учила говорить правду. Она верила в то, что добро побеждает зло. Всегда побеждает, что бы ни случилось. У нее просто не было жениха, которого подло убили. И ее никогда не загоняли в рамки без надежды на справедливость.

– Я была дома, – говорю мужчине, поражаясь тому, насколько легко у меня получилось солгать. А, ведь все, что касается Саши, всегда было невозможно важно для меня. – Мы поругались с Сашей, и я пошла домой.

Как просто было сказать это. Почему не скребет совесть?

– Дома? – повторяет Андрей. – Кто-то может подтвердить это?

Я молчу, и Андрей предлагает варианты:

– Быть может, ты заказывала доставку или встречалась с кем-то, кто может это подтвердить?

Отвожу взгляд, будто, пытаясь вспомнить. А в мозгу зудит:

«Он купил Андрея тоже, все бесполезно. Это просто фарс, и не важно, что я скажу. Если это допрос, то почему следователь сам предлагает мне тот ответ, который я должна озвучить?»

– Да, – будто, вспомнив, произношу, – я выходила выносить мусор, и по дороге встретила соседку.

– Соседку?

– Да, из пятьдесят третьей квартиры.

Даже щеки не загорелись багрянцем. Врать оказалось так просто. А я всегда считала себя чистой и честной. Теперь же переступаю через закон, как через ненужную деталь.

Андрей аккуратно фиксирует мои ответы на бумаге, а я тупо пялюсь на то, как ручка послушно скользит по бумаге, направляемая его рукой. И ни одного укола совести не бередит мой разум. Это удивляет меня гораздо больше того, насколько удивительно точно рассчитал все события бандит, убивший мое будущее.

– Спасибо, Ева, – говорит Андрей, поднимая взгляд, – ты можешь идти.

И все? Вот так просто?

Встаю из-за стола и выхожу из комнаты. Выбираюсь из здания, с трудом передвигая ноги. Слезы еще душат, но теперь по щекам ничего не течет, будто, жидкость во мне кончилась, остались только эмоции, которых слишком много. Иду, не замечая дороги. Сейчас мне кажется, что даже птицы петь перестали, и жизнь остановилась.

Я уже почти дошла до своего двора, когда дорогу мне преградил большой черный внедорожник. Тонированное стекло со стороны водителя медленно сползло вниз, и я увидела своего нового знакомого, которого предпочла бы больше никогда в жизни не видеть. Серые глаза, словно бритвы, полоснули по моему лицу, обжигая расчетливым холодом.

– Садись в машину, – прозвучал приказ.

У меня есть выбор? Какая теперь разница?

Еще вчера все было иначе. Моя жизнь была другой, и я была другой. Я верила в добро, верила в светлое будущее. Знала, что справедливость всегда торжествует. Теперь все иначе, и в прошлую реальность возврата нет.

Бросив на мужчину уничтожающий взгляд и сжав челюсти, обхожу машину и забираюсь на пассажирское сидение. Тяжелое ощущение властной ауры мужчины наваливается со всех сторон, я почти тону в его авторитарной жесткости. А мне казалось, что самое страшное позади. Нет, самое ужасное сидит со мною рядом, планирует мою жизнь в угоду своим желаниям.