Когда я умолкла, минуту никто не нарушал тишины. Броди медленно приходил в себя, дым в хрустальном шаре светлел и рассеивался. Трев хмуро пялился куда-то мне за спину, и это нервировало.

– В России нет полуформ? – наконец спросил Броди, задумчиво покачивая ладонью с явно потяжелевшим шаром.

– Чего?

– Ты называешь полуформу дымом. В России нет изменчивых?

– Я…

Чёрт, и что на такое отвечать? Если скажу «нет», это будет правдой? В моей-то России нет, а здесь – фиг его знает.

– Не знаю, – пробормотала я в итоге. – Я ни разу ни о чём подобном не слышала и впервые увидела только здесь.

Трев скривился и кивнул, подтверждая мою честность.

– Занятно, – прищурился Броди, и я поняла, что подозрений на мой счёт у него прибавилось.

Вообще, с каждой секундой он всё меньше походил на добрячка-простачка, и если б кто спросил, я бы сказала, что именно Броди в этой парочке главный. Хотя поначалу казалось наоборот.

Внезапно он поднялся и строго уставился на меня сверху вниз. Шара в руке уже не было.

– Вставайте, Кузнецова Майя Дмитриевна, – велел Броди.

Какое всё-таки ребяческое у него имя… и с суровым тоном совсем не вяжется.

– Арестовывать будете? – опасливо спросила я, но поднялась, только руки за спину спрятала.

– Зачем арестовывать, – вздохнул он. – Метить.

Кажется, я уронила челюсть. В голову полезли совсем уж странные ассоциации – от неприличных до очень неприличных, и я бы попятилась, но ноги уже упирались в кресло.

– Что? – Голос сел, да и я с трудом устояла.

– Руку вашу, мисс Кузнецова, – нетерпеливо вставил Трев. – Протяните.

Я сцепила пальцы в замок.

– Не надо меня метить, – промямлила неуверенно.

– Предпочитаешь сутки в управлении до выяснения обстоятельств? – Не дожидаясь ответа, Броди всё-таки выдернул мою правую руку. – Успокойся, это нестрашно. Метка не подозреваемого, а свидетеля. – Он поднял на меня взгляд. – Пока.

А затем надавил большим пальцем в центр моей ладони и что-то произнёс одними губами. Линия жизни вспыхнула алым, вверх по предплечью прокатилась сначала волна жара, затем холода, и… всё. Меня отпустили. Я тут же жадно уставилась на ладонь, но никакой метки не увидела.

– Теперь инспектор легко тебя найдёт, – пояснил Броди, похоже, окончательно записав меня в неотёсанные провинциалки.

Ничего не знаю, ничего не понимаю, всему удивляюсь. Ну… пусть так. Главное чтоб в убийстве больше не обвинял.

– В каком корпусе тебя поселили?

Я растерянно моргнула, отрываясь от созерцания своей ладони, и пожала плечами:

– Под страхом смерти дорогу не найду.

Угу, в другой мир попробуй найди.

Трев уже привычно закатил глаза, Броди не менее привычно вздохнул.

– Идём, – махнул он на дверь, – проводим до ближайшего. Может, остались свободные койки. Переночуешь, где скажут, а утром уж разберёшься.

Спать не хотелось от слова совсем, но я послушно кивнула. Меня проводят до корпуса, очевидно, местной общаги, выделят койку… О чём ещё мечтать незадачливой попаданке в незнакомой среде?

А дальше… дальше я действительно разберусь. Главное не улыбаться слишком широко – не так поймут.

Попаданка

Пустили козу в огород… то есть поттероманку в магическую академию…

#Майявперёд #намнуженплан

Утро наступило… внезапно. Прямо-таки обрушилось на голову приступом несвойственной мне паники, потому что в первые мгновения я не смогла вспомнить, ни где нахожусь, ни что вообще происходит. В приоткрытые окна лился солнечный свет и вторгались звонкие голоса. Им вторило чьё-то мелодичное пение, а потолок надо мной… В потолок надо мной кто-то, кажется, вставил экран, на котором прямо сейчас отображалось недовольное… лицо? Морда? Не сказать, чтобы очень уж страшная, но явно не принадлежащая гуманоидной форме жизни. Она скорее напоминала крупную ящерицу, почему-то говорящую человеческим языком.