Орк выразительно хрюкнул и перевел взгляд на своего благодетеля. Обычно подлое выражение лица (надо же – лица!), словно орк замышлял что-то гнусное и при этом подозревал, что все уже догадались о его планах, сменилось отчаянным недоумением ― ему лезть в воду? с какого?! Ганин махнул рукой и ушел к своей палатке.

Все же сердце успокоилось. Руки, плечи расслабились. Хотя вдоль позвоночника еще оставалось легкое напряжение. Вид за отогнутым в сторону клапаном палатки из благородно-киношного, эпического превращался в мультяшный. Андрей смотрел на это с каким-то сладострастным, даже мстительным удовольствием. Над зубчатой горной стеной, которою местные персонажи называли Драконьим хребтом, клубилось черное непотребство. Оно разлеглось поверху гор, отрезая эту часть мира от той идеальной линией. Лишь человек, напрочь позабывший, как выглядят нормальные облака и тучи, мог бы назвать это явление грозовым фронтом.

Как может устойчиво удерживаться такая ровная, длинная и высокая стена!? Она же верхним окончание уходит в стратосферу!

Вот и хорошо. Пусть будет настолько невозможно, насколько это возможно… Массаракш! Слов не хватает.

– Андрей, ― осторожно позвал Дежнев. ― Слышь? Местные говорят, нужно сворачиваться. Они такого раньше не видели…

Ганин не отозвался, но это, конечно, не помогло. Серега просто обошел палатку и встал возле открытого клапана.

– Ну, вот чего ты? – сказал он. – Ты думаешь, я не обалдеваю от этих фокусов? Еще как обалдеваю. Но что ты предлагаешь? Сложить лапки и прикинуться ветошью? Жить-то все-равно как-то надо. И знаешь, лучше жить хорошо…

– Ого, ― сказал Ганин. ― Сделал открытие. Долго думал?

Дежнев не собирался ссориться. У него на лице было написано, что Ганин может говорить, что угодно, любые шпильки ввинчивать, ― и все будет, как в кисель. Полные губы приятеля были сложены в терпеливую улыбку. Сергей, конечно, чувствовал свою правоту. Ведь он действовал рационально.

– А помнишь, когда мы финальные экзамены в Универе сдали, – спросил Дежнев вдруг, и Андрей не мог не посмотреть на него в недоумении ― чего это он вспомнил. ― Как мы радовались. Ты говорил, что вот же ― все, наконец, закончилось. Теперь никогда не нужно будет никому ничего доказывать.

– Это когда было, ― неохотно ответил Андрей. ― Давно стало понятно: все время какие-то экзамены случаются. Всю жизнь.

Дежнев ждал.

– Ладно… Что там они про эти тучи говорят?

Ганин выполз из клапана и поднялся.

– Что говорят? Да кипишуют… Магическое сознание. Они воображают, что все события происходят только в связи с их планами, ну или вопреки им. Теперь Грисам клянет каких-то сильва… риллов, ― кажется, это какое-то племя, у которых они гостили с Эриферном, ― и без конца ругается рваными чунями, недоделками и убивается об стену. Ага, еще вспоминают разных майр. Офигеть, какая у них сложная космология… Твоя Улишка, кстати, тоже того ― связывает эти атмосферные явления со своим побегом из долины Адылсу.

Он неловко споткнулся об кротовину.

– Да, чтобы сдать здесь экзамен, нужно ко всему этому здорово приспособиться. Нужно все это, как губка впитать… и под ноги поглядывать.

Андрей посмотрел на Дежнева. Приятель вываливал все это непринужденно, легко. Сразу было видно, что он не собирается больше рефлексировать на тему, что возможно, а что невозможно. Он будет узнавать и пользоваться.

– Только не понятно, какая оценка здесь хорошей считается, ― сказал Ганин Дежневу в спину.

– Ага.

– И может, стоит вовсе прогулять экзамен… Слушай, ну вот почему это случилось со мной. В смысле ― с нами? Почему жизнь устроена так, что вечно что-то происходит? А если я не согласен? Может, я хочу сидеть на даче и удить рыбу. Может быть, я хочу быть буддистом?