Принцесса то поворачивалась к пропасти, то обращала своё разгорячённое, раскрасневшееся лицо к рыцарям короля. Одну руку с нервно сжатым кулаком, она держала за спиной, другой ― оживлённо жестикулировала.

– Вдоль спуска с перевала построена стена. Бойницы. За бойницами лучники, чаны со смолой, камни. Когда уруктаи идут волной, они попадают в узкий коридор. А чтобы сверху они не видели, что их ждёт, стена поворачивает резко, и далее опять ломается… и опять… За первым поворотом на врага обрушивают воины дротики, стрелы и горящую смолу. Они рвутся дальше, а за следующим поворотом их ждёт новая порция угощения. Те, кто достигает конца ― встречают перед собой гладкую стену. Только теперь они видят, что это ловушка, но чтобы вырваться оттуда и унести с собой это обретённое знание уруктаи должны проделать весь путь обратно.

– Хитро!

– Мы можем что-то здесь использовать? ― проскрипел король.

– Непременно.

– Сделано так для того, чтобы уруктаи не искали обхода и не пытались пройти мелкими группками по скалам. ― Слова одобрения даже из уст чужаков поощряли говорить Селиту дальше. ― Я не всё помню: мне едва ли тогда было больше десяти лет. Но я смогу набросать рисунок. Однажды я это уже делала. Мейстер Верн учил меня, как составляются планы…

– Хорошо, хорошо, леди Хеспенская, ― сказал король. ― Не маши так руками. Не ровен час, взлетишь и покинешь нас… Мы все теперь видим, что ты бывала в Закрытых воротах и что-то осталось в твоей хорошенькой головке. Позже тебе непременно дадут уголёк и дощечку. Покажешь свои каракули мейстеру Руу: он большой искусник и сможет привести это всё к полезному результату. А теперь я хотел бы осмотреть арсеналы. Скажите, констебль Гафос, действительно ли подвалы крепости Кхадунг ведут под скалами на ту дальнюю сторону ущелья…

Король повернулся и пошёл прочь от пропасти.

Селита осталась стоять, думая о том, что ей только что представился чудесный случай избавить мир от злого старика. Достаточно было разбежаться и броситься на него, пока он заглядывал в пропасть. Они упали бы на далёкие камни вместе. Но на этот шаг ей не хватило духа: умирать этим прекрасным свежим утром принцессе не хотелось. Вместо этого деяния она, как прилежная ученица, поспешила выложить всё, что знала про Закрытые Ворота, хотя её и не спрашивали, а король вдобавок не преминул выставил её дурой.

Селита почувствовала, как кто-то осторожно дёргает её за руку. Рядом стоял этот мальчик ― сын констебля.

– Я решил, леди Селита, избрать тебя своей дамой сердца. Мне непременно нужно было сказать это тебе. Отныне моё сердце будет биться, чтобы прославлять твою красоту и тонкий ум.

Принцесса не могла не улыбнуться

– Сколько тебе лет, юный Гафос?

– Мне девять лет. Но я вырасту и буду рыцарем, как мой отец. На турнирах я буду биться за твоё имя. А ещё я сочиняю вирши. Можно я прочту тебе несколько строчек?

Селита увидела, что король, удаляясь, ищет её глазами и поспешно кивнула. Мальчик вытянулся в струнку, поднял к груди одну руку и заговорил:

Из огня саламандру достать

Чужестранке с холмов подарить

Пусть она остановит на мне

Бег агатовых глаз хоть на миг

Дом хрустальный воздвигнуть в саду

Чужестранку прохладой завлечь

От оставленных ею шагов

Не смогу свои сны уберечь…

Маленький певец опустил руку и робко взглянул на Селиту. Она смотрела на мальчика с удивлением.

– Чужестранка с холмов ― это я? Как красиво… И как необычно ты складываешь слова. Где ты этому научился?

– Не знаю. Весь мир наполнен ритмами. Живое сердце бьётся в журчанье реки, шёпоте ветра. Люди не желают остановиться на миг и услышать их. А эти слова родились сами, ещё там, на горной дороге. Когда среди рыцарей короля я увидел твои глаза.