– Расскажи, что знаешь, – попросила я, хотя сестра Веры успела поведать о событиях вчерашнего дня.

– Нечего рассказывать, – нахмурилась Женька. – Ребенок играл во дворе. Как обычно. Где-то часа в четыре Вера пошла в магазин и Лельку в песочнице не обнаружила, забеспокоилась. Ребятня ничего сообщить не смогла, и соседки на скамейке тоже. Вера обежала весь двор, а затем всю улицу, Лельку не нашла и вызвала милицию. Они, само собой, малость по дворику прогулялись и тоже поспрашивали. Никто ничего не видел. Одно точно: в 15.40 Вера выходила на лоджию и видела Лельку во дворе, время запомнила, потому что как раз собиралась в магазин, завела часы и надела их на руку. Ребенок исчез в течение этих двадцати минут, и мне даже думать не хочется о том, что с ней могло случиться. Полно развелось всяких придурков и…

– Подожди, – нахмурилась я, не желая вслед за подружкой представлять, что может сделать с ребенком какой-нибудь сукин сын. – Лелька – на редкость рассудительное создание, и Вера ее воспитывала правильно. Ни за что не поверю, что она пошла с незнакомым человеком.

– Она ребенок, пообещали шоколадку…

– Нет, – перебила я. – Когда Роман Андреевич впервые появился в этом доме и протянул Лельке плюшевого мишку, она сказала «спасибо», но игрушку не взяла, а сначала спросила разрешения у матери. Говорю, Лелька на редкость рассудительна. К тому же шоколадки ей не в диковинку, и вряд ли она ими прельстится.

– Допустим, – кивнула Женька. – Но Лельке всего шесть лет. Подошел дядя, подхватил на руки и рванул со двора…

Отвечать я не стала, но глубоко задумалась, а затем подошла к окну, выходящему во двор. Близился рассвет, на востоке небо было мутно-серым, а небольшой двор освещал фонарь возле ЖКО, что напротив. Дома здесь старые, построенные в начале пятидесятых. Тот, в котором расположен ЖКО, двухэтажный, слева точно такой же дом, а тот, в котором я сейчас находилась, имел четыре этажа и фасадом выходил на центральную улицу. Справа кирпичные сараи. Сообразительные граждане превратили их в гаражи. Дворик небольшой, зеленый, почти в центре огромный развесистый клен, под ним доминошный стол. Я не припомню случая, чтобы он был пуст, разумеется, если не считать тех дней, когда шли проливные дожди. Но если Лелька гуляла во дворе, ни о каком дожде не могло быть и речи. Ближе к сараям детская площадка, домушка на курьих ножках, качели и песочница, возле низкого заборчика скамейка. Как я уже сказала, дома здесь старые, и живут в них в основном пенсионеры. Самодельные лавки возле каждого подъезда, а на них старушки, старички и молодые мамаши с колясками. Псих с ребенком на руках, стремительно покидающий двор, непременно привлек бы чье-то внимание, а милиция, опросив граждан, с прискорбием констатировала, что никто ничего не видел.

Женька стояла рядом и тоже пялилась в окно, потом покосилась на меня и заявила с тяжелым вздохом:

– Да, чепуха получается.

– Вот именно, – кивнула я. – О том, что ребенка просто схватили и куда-то увезли, не может быть и речи. Она пошла сама. Причем двор, скорее всего, покинула без сопровождения. Чужой человек, ведущий Лельку за руку, непременно привлек бы к себе внимание.

– Чужой? – вытаращила глаза Женька. – Ты имеешь в виду, что Лельку увел кто-то из знакомых?

– Чудовищно, но факт. Чужак привлек бы внимание, и добровольно Лелька ни с кем бы не пошла.

– Господи! – ахнула Женька и даже перекрестилась. – Это что же делается? – В этом месте она сурово нахмурилась и на меня посмотрела так, точно я на сегодняшний день была ее самым главным врагом. – Чепуха, кому такое придет в голову? Это не детективный роман, Анфиса Львовна, а реальная жизнь. Здесь все проще и страшнее.