– С кошмарами?

– Нет, со всем этим… Лельку надо найти, вот что…

Я вздохнула и устроилась напротив Женьки.

– Рома вчера звонил и сегодня – ничего нового. Еще раз всех опросили и даже словесный портрет составили…

– А фоторобот? Ведь мальчишки ее видели…

– Про фоторобот ничего не говорили, к тому же мальчишки такой народ, напридумывают с три короба…

– Ну, не скажи. Если б не они, ничего бы мы об этой Людмиле не узнали. – Женька насупилась, взглянула исподлобья и закончила: – Не дает мне покоя эта семейная тайна… Менты их расспрашивали?

– О чем? – не поняла я.

– Сдается мне, Дунаевы догадываются, кто мог увести ребенка.

– Ромка тоже так думает.

– Позвони ему, может, есть новости.

Я позвонила, но и у мужа новостей не было.

– Странно, – вроде бы разозлилась Женька. – Не знаю, что у них за тайна, но рассказать о ней милиции они просто обязаны, если хотят ребенка найти.

– По-моему, ты слишком увлеклась своими фантазиями, – попыталась я урезонить подружку.

– Ничем я не увлеклась, – отмахнулась она. – Ты к Дунаевым поедешь?

– Конечно.

– Я вот что подумала: надо народ в том тихом дворике поспрашивать, вдруг кто-нибудь машину видел и запомнил номер?

– Так милиция наверняка всех опрашивала.

– Ой, не волнуй меня, я знаю, как они опрашивают. Поехали.

– Поехали, – кивнула я, мысленно попросив прощения у Романа Андреевича, потому что выходило, что и сегодня не судьба ему пообедать.

– Возьми машину, – выходя из подъезда, сказала Женька. – Вдруг куда съездить понадобится.

Моя машина была в гараже. Гараж у нас один, а машины две, свою Роман Андреевич бросает возле дома и в настоящий момент отбыл на ней на работу. Красный «Фольксваген» два года назад подарила мне мама, точнее, ее муж, за что с тех самых пор я относилась к нему с дочерней любовью. Правда, машине было уже семь годков, и последнее время она начала меня тревожить, так что, если отчим хочет сохранить мою привязанность, пора ему задуматься, мужчина он преуспевающий во всех отношениях, и сокрушительного удара его бюджету такая покупка не нанесет.

Гараж располагался в соседнем дворе, туда мы и направились, причем молча. Женька была всецело поглощена своими мыслями и обо мне вроде бы вовсе забыла, чему, признаться, я не огорчилась. Мы распахнули ворота, я выехала на «Фольксвагене», а Женька торопливо заперла гараж и устроилась рядом со мной.

– Давай сначала во двор, – сказала она тоном, не терпящим возражений.

Двор был пуст, если не считать двух котов, с комфортом расположившихся на скамейке. Тут надо пояснить, что этот двор собою представлял: длинная неширокая лужайка между двумя рядами кирпичных сараев. Первый ряд относился к тому самому двору со спортивной площадкой, на которой мы вчера познакомились с мальчишками. Сюда вел узкий проход от дома, где жил Антон, но машина вполне могла заехать со стороны улицы Гоголя. К тому же вряд ли она кому-то здесь бросилась бы в глаза, особенно если поставить ее поближе к выезду со двора. Еще вчера мы решили, что это прямо-таки идеальное место. Второй ряд кирпичных сараев выходил в следующий двор, огромный и захламленный, там начиналась улица Кирова, сплошь состоявшая из новостроек. Покрутив головой минут пять, я пригорюнилась, а Женька скривилась, и было с чего. Из тех домов, что слева, пространство между сараями не увидишь, а справа высились двенадцатиэтажки, я взглянула на окна-соты и тоже скривилась. Такое количество квартир за неделю не обойдешь, а вероятность успеха почти нулевая: время идет, через несколько дней ни один человек не в состоянии будет вспомнить, какую машину и когда он видел.