– Ну, что, женщины мои, похоже скоро будет Симбирск, подходим к нему! – произнёс Цыбунов.
– Гриша,– обратилась к мужу Арина Мефодьевна, – мы с Ангелиной намерены навестить маму, а ты не хочешь составить нам кампанию?
– Разумеется составлю! Попроведывать тёщу- это же святое дело! А подарки у вас готовы для Веры Леонтьевны?
– У меня всё собрано, – кивнула головой супруга Цыбунова. – Аркадия предупреди, если что, вдруг мы задержимся у мамы по непредвиденным причинам, пусть тогда не торопится с отплытием "Ермака"…
– Сколько раз говорил, дорогая, это называется не отплытием, а отдать швартовые! Но надолго задерживаться у твоей мамы нам нельзя. Ты учти!
–Знаю, знаю! И всё же…
–Ну тогда собирайтесь! – махнул рукой Цыбунов, и, посмотрев на часы, добавил: – У нас остаётся минут двадцать пять на сборы!
Глава вторая
Симбирск уже был на виду.
Он располагался на небольшой возвышенности и поэтому маковки его Троицкого собора и других церквей можно было заметить за несколько вёрст от города.
«Ермак Тимофеевич» дал три приветственных протяжных гудка и повернул к берегу, и вскоре причалил к Симбирской пристани. Скинули трап, пассажиры стали сходить на берег.
В числе первых сошли Цыбуновы. Григорий Мелентьевич нанял экипаж, и они поехали к Вере Леонтьевне, тёще Цыбунова.
– И что ты взяла маме? – как бы между прочим поинтересовался у супруги Григорий Мелентьевич.
– Взяла рассаду, – ответила ему Арина Мефодьевна. – Ты же знаешь, что мама у меня заядлая огородница!
– А ещё что?
– И кое-что в придачу ей захватила… Поверь, это маме обязательно понравится!
– Ты в этом уверена?
– Я-то маму знаю!
Ехать пришлось недолго, и уже через четыре квартала экипаж остановился у деревянного дома по Стрелецкой улице.
Цыбунов велел извозчику, чтобы тот к этому же дому подъехал ровно через час, расплатился с ним за одну поездку и отпустил его на время.
Цыбуновы через калитку прошли во двор. Двор был просторен и весь засажен. Тут были и различные овощи, и ягоды, включая клубнику, и фрукты, и цветы. Вера Леонтьевна как всегда занималась своими посадками и не сразу увидела нежданных гостей.
– Ба-а-абуля! – радостно закричала Ангелина и побежала к Вере Леонтьевне.
– О-ох-ти!..– воскликнула Вера Леонтьевна и разогнула спину. Ангелина подскочила к бабушке, обняла её, и, расцеловав, вихрем закружила.
Вера Леонтьевна была крепкой и румяной, без единой морщинки на лице, и её даже трудно было назвать бабулей. И она между прочим не одобряла, когда её так называли. Называть себя бабой она разрешала только внукам.
– Не кружи ты та-а-ак меня! – взмолилась Вера Леонтьевна. – А то сейчас не встану на ноги! Упаду же!
Ангелина остановилась и отпустила Веру Леонтьевну.
– А вы что меня не предупредили? – переведя дыхание, покачала сокрушённо головой Вера Леонтьевна. – Знала б я, что загляните, стол бы для вас приготовила!
– Не суетитесь, мама! – заметил Цыбунов.
– Мы хотели сделать тебе сюрприз! – добавила Арина Мефодьевна, и в свою очередь обняла и расцеловала Веру Леонтьевну.
Поворчав немного Вера Леонтьевна сняла косынку и фартук и позвала всех в дом. Тут же она поставила самовар, вытащила из шкафчика вишнёвое варенье, которое обожала дочка, и расставила вазочки с булочками, пирожками и прочей домашней стряпнёй.
– Угощайтесь! – предложила она. – А то поди и голодные!
– Да что вы, мам, у нас на пароходе питание отменное! – ответил ей зять. – Во-он, какую ряху я наел! Ели фуражку на себя напяливаю!
Арина Мефодьевна так посмотрела на мужа, что тот всё понял и послушно сел за стол.
– Баба, а можно я посмотрю твои цветы? – спросила Ангелина. И, к тому же, совсем я не голодная и мне нельзя толстеть!