– Ольга! Оставь свои глупости! Убери лучше. Вон, Олег твой, опять, видно двойку принёс – притих. Совсем дитя забросила. А ещё второго собралась… Тебе в больницу, а за Олегом я смотреть должна, а Николаю жрать я должна готовить?! Хватит: тебя всю жизнь обслуживала! – и, помолчав, добавила вдруг. – Орех наш я любила. В том доме ещё. Так, Маринка сказала: срубили его этим летом, высох, говорят…

Снова завернул ветер, погнал дым и копоть на город. Белая пороша на газонах начала сереть от хлопьев пепла.

Ольга остановилась у перекрёстка, поставив у ног сумки, чтобы дать отдых рукам. С воем сирен в сторону окраины пронеслись две пожарные машины, высверкивая маячиками начинающиеся сумерки.

– В посадки, – раздалось рядом. – Всё горят… И когда их уже потушат – то? Копоти сколько – бельё не вывесишь. Да и продохнуть уже нельзя от дыму – то.

Ольга повернулась к говорившей женщина:

– А почему они горят? Уж сколько лет…

– Дак ведь известное дело: пацанва ж балуется, траву жгёт – вот и горят…

Ольга с сомнением покачала головой: какая трава в начале зимы?

– А в дождь? Они же, бывает, и в дождь горят.

– Та, може, бензином? – высказала нелепое предположение женщина, ступив на дорогу и тут же отпрянув назад: с таким же воем и маячиком мимо проехала «скорая помощь». – Вот и люди… задыхаются от дыму, – то сердце, то астма… Мрут, как мухи… – бросила и заспешила через дорогу.

– Нет, это просто безобразие!

Ольга вздрогнула от неожиданности. Только что нагнулась поднять сумки, и вдруг увидела, как чья – то большая, из обшлага чёрной куртки выглядывающая рука ухватила одну из них. И тут же раздался этот неприятно – надтреснутый голос. Она машинально рванула сумку к себе. Но мужчина, оказавшийся перед нею, ловко перехватил и другую. В растерянной беспомощности Ольга выпрямилась, глянула на нахала. Тот, возвышаясь над нею, задорно – возмущённо улыбался.

– Нет, это просто безобра – азие! – повторил он, комично растянув последнее слово. – Женщина в таком положении и такой груз! Извините! – добавил мягче. – Нам, кажется, немного по пути. Позвольте Вам помочь.

– Да Вы что! – Ольга смущённо развела руками. – С чего Вы взяли?! Я сама… Мне рядом… – и совсем уж беспомощным тоном: – Отдайте…

Мужчина, словно размышляя, некоторое время стоял молча против Ольги с её сумками в руках. Потом, приподняв плечи, по – птичьи склонил голову набок и озорно – мальчишески бросил:

– Не-а! И не подумаю! Пойдёмте, – добавил уже серьёзно. – Вон там, в сквере, – скамейки. Нет, правда, Вам надо хоть десять минут отдохнуть, – и крупно зашагал в сторону сквера.

Ольге невольно пришлось идти за ним. Кричать, привлекать внимание людей было неловко: ведь ей предложена помощь. И никуда он не убегает…

В сквере мужчина аккуратно поставил сумки на скамью, затем достал из внутреннего кармана куртки многократно сложенную газету, развернул её и, постелив на сидение скамейки, предложил Ольге:

– Садитесь.

Она демонстративно-смиренно уселась, сложив руки на коленях. Некоторое время они молчали. Мужчина стоял перед Ольгой, слегка покачиваясь с пятки на носок, засунув руки в карманы куртки, расположенные высоко, где-то под грудью. Она разглядывала его.

Длинная шея с острым кадыком торчала из полурасстёгнутого ворота. Длинные до плеч волосы на непокрытой голове чуть тронуты сединой по тёмно-каштановому. Длинные ноги в коротковатых джинсах. Длинный нос над тонкими, тоже словно длинными губами.

Ольга неожиданно расхохоталась: таким забавным ей показалось вдруг всё это сочетание длиннот.

Мужчина, склонив голову набок, вопросительно глянул на неё пронзительно – чёрными, чуть углубленными глазами. И, вдруг присев перед нею на корточки, отчего колени его оказались выше плеч, тоже тихо засмеялся. Словно прочитав Ольгины мысли, произнёс сквозь смех: