Дело в том, что все мы – я, мой брат, мой отец, еще давно знакомый мне народ – все кормимся вокруг одной фирмочки. Так вот, не вдаваясь в детали, было единогласно принято решение против меня. Что означало – я остался без денег. Не хочешь ехать в ребцентр – не едь. Иди куда хочешь.

В моей ситуации это значило одно – покориться.

– Отец подсуетился? – сразу вычислил я.

Брат не сразу ответил.

– Идея была его. А ты хочешь лечись – хочешь нет. Мне без разницы.

– Молодец папаня. Ловко он это провернул. Гениально.

Брат бы просто не смог, я знал. А вот отец стоял там хорошо.

– Значит, его идея. Гениально…

– Ну так едем? Если не хочешь, до хаты я тебя подброшу.

– Молодец…

Брат пожал плечами с видом полнейшего равнодушия.

Я еще не отошел, был слаб. Смысл доходил, как через вату. Но доходил. Эк меня раком поставили. Уж чего-чего – а такого не ожидал.

…А впрочем – пусть делают, что хотят… Может, оно и вправду к лучшему…

Мой врач и Илья Николаевич негромко говорили между собой, о каких-то совсем других делах.

…мне показалось, что брату противно на меня смотреть…

И я полез в братову машину. Он не смотрел на меня, я на него. И хорошо, что ему надо смотреть на дорогу. А я окончательно понял, что пора заткнуться.

Но одна мысль терзала меня. Черт, я все-таки обратился к брату:

– Дай ноут, а? Мне на минуту.

Брат одной рукой пошарил где-то за собой и дал мне ноут, не спросив, зачем он мне.

Первым делом я накинулся на фильм «На Алжир никто не летит». Я знал, что был в психозе, и все-таки не мог поверить, что я этот фильм не смотрел – я ведь так ясно его помню, помню эту достоверность, этих французов, этот стягивающийся в точку круг на черном экране! Забил в поисковик название – нет такого. Может, перевод не тот? А какой тот? А как это по-французски? Тык-мык, уже поперли какие-то «сильвупле» на французском. Франция, Алжир. Может быть куча французских фильмов, где есть слово «Алжир»…

Невероятно!

На Алжир никто не летит.

Одержимый какой-то идиотской одержимостью, я продолжал поиски. Как это трудно – не верить глазам своим! Хотя какая разница, смотрел – не смотрел. Но я не мог, реально не мог. Красивое старое русское имя – Борча. От «борьба». Может быть, воин.

«Борча је урбано градско насеље у Београду, које се налази на територији градске општине Палилула. Према попису из 2011. било је 46.086 становника (према попису из 2002. било је 35.150 становника, а према оном из 1991. било је 26.895)».

Почитал, что-то понял через пень-колоду, но все равно пришлось переключаться на английский, хотя и из через пень-колоду понятого уже явствовало, что это не имя. Может, хоть корень тот «борьба»? И здесь ошибочка, еще немного лингвистических онлайн-изысканий, и я узнал, что это слово, возможно, восходит к славянскому «bara», что означает «болото». А еще есть футбольный клуб «Борча». Век живи, век учись.

Достаточно. Почему-то особенно жалко было фильма.

И я как-то окончательно скис. И уже ничего не замечал вокруг, не замечал, куда мы едем…

Брат высадил меня из машины и уехал.

Разом все осталось позади, без малейшего отзвука.

И опять я в приемной учреждения. На этот раз другого, в таких я раньше не был. Было оно на Васильевском острове, не в Париже.

Тишина, пустота. Обычная вахточка с телефоном, по другую сторону, на стене, – шкафчик для вещей. И молодой человек в очках. Он был участлив и серьезен. Никаких психоактивных веществ при мне не было, но таблетки от давления он забрал. Я было пытался возражать: это ж не наркота какая-нибудь, а у меня гипертония, мне их надо каждый день принимать, но он только сочувственно покивал, а таблетки забрал.