Это письмо Гоголя Пушкину в Михайловское 7 октября 1835 г., очень важно, так как в нем содержится упоминание о двух основных произведениях Гоголя – комедии «Ревизор» и поэме «Мертвые души»: Гоголь начал работу над поэмой, сюжет которой был ему подсказан Пушкиным. Помогая Гоголю, как писателю, Пушкин в это время полностью доверял ему как единомышленнику. Это мировоззренческое единство Пушкина и Гоголя сложилось на протяжении 1831–1835 гг.: у них был общий круг петербургских литераторов (Жуковский, Плетнев и другие), общие литературные противники (Булгарин, Сенковский), отмечалось сходство художественных методов. Можно утверждать, что к середине 1830-х годов Гоголь органически «вписался» в пушкинские традиции русской литературы. Он не просто близок к Пушкину: он постоянно рядом с ним. К этому времени окончательно решился и вопрос о его преподавательской деятельности; 31 декабря 1835 г. он был уволен с должности профессора всеобщей истории Петербургского университета. Однако с этих пор история навсегда войдет в творчество Гоголя одним из его элементов. Это относится не только к сборнику «Арабески», насыщенному работами по истории: появился «Тарас Бульба», «Мертвые души», «Энциклопедия русской жизни» на новом этапе развития русской истории.

Несмотря на то, что личные отношения Пушкина и Гоголя к этому времени стали вполне дружескими, Гоголь продолжает относиться к Пушкину как к учителю, непревзойденному мастеру и, так сказать, последней инстанции в решении литературных вопросов. Пушкин же, поручая иногда Гоголю второстепенные (например, почтовые) дела в то же время оставался к нему неизменно деликатен, заботлив. Среди адресатов Пушкина были родственники, близкие друзья, приятели по картежной игре, военные, соседи-помещики, однокурсники-лицеисты, соратники по сотрудничеству в обществе «Зеленая лампа», литераторы, к которым он обращался на «ты». Среди них: М. А. Корф, Н. И, Кривцов, В. Л, Давыдов, В. К. Кюхельбекер, В. А. Жуковский, Н. А. Вульф, С. А. Соболевский, П. П. Каверин, П. В. Нащокин, П. А. Плетнев, М. В. Всеволожский, К. Ф. Рылеев, В. И. Туманский, П. А. Катенин, И. А. Яковлев, С. Д. Киселев, Н. С, Алексеев, A. M. Верстовский, В. А. Перовский, В. Д, Вольховский, В. П. Горчаков, П. А. Вяземский, А. А. Муханов, А. А. Бестужев, А. А. Дельвиг и др. При этом к лицеисту М. Л. Яковлеву, занимавшему официальный пост, по службе он обращался на «Вы» и «Ваше превосходительство», а неофициально – на «ты». Враждуя с Ф. И. Толстым, обращался к нему на «Вы», помирившись, перешел на «ты». Письма Пушкина Гоголю короткие, иногда напоминают как бы продолжение беседы, без личных местоимений: «Перечел с большим удовольствием: кажется, все может быть пропущено» (октябрь 1834 г.). лишь изредка – прямые обращения на «Вы»: «Вы правы – я постараюсь. До свидания» (апрель 1834 г.). В основном, в письмах Пушкина и Гоголя зафиксированы их деловые отношения.

Осенью 1835 г. Пушкин и Плетнев, при непосредственном участии Гоголя, задумали издание альманаха «Арион». Название придумал Пушкин, как и виньетку, создание которой собирался поручить известному художнику Лангеру, виньетку без определенной установки, как в доме героя комедии Гоголя «Владимир 3-ей степени». В письме Плетневу 11 октября 1835 г. он пишет: «Ты требуешь имени для альманаха: назовем его «Арион» или «Орион»; я люблю имена, не имеющие смысла…». Находящемуся под контролем не только цензуры, но и самого царя, поэту важно не привлечь внимания к новому изданию. «Шуточкам привязаться не к чему, – продолжает он, – Лангера заставь также нарисовать виньетку без смысла. Были бы цветочки, да лиры, да чаши, да плющ, как на квартире Александра Ивановича в комедии Гоголя». Как видно, Пушкин буквально схватывает значимые образные детали у Гоголя. Видимо, эту деталь имел в виду Пушкин, говоря о «закорючке» в комедии «Владимир 3-ей степени». В альманахе Пушкин собирался опубликовать повесть Гоголя «Коляска», которую автор, видимо, просто презентовал новому альманаху. В связи с этим Пушкин пишет в том же письме Плетневу: «спасибо, великое спасибо Гоголю за его «Коляску», в ней альманах далеко может уехать; но мое мнение: даром «Коляски» не брать; а установить ей цену; Гоголю нужны деньги». Таким образом, редакторская работа Пушкина и Гоголя приобретает взаимный, совместный характер. Альманах «Арион» не состоялся, и Пушкин привлек Гоголя к работе в своем журнале «Современник», уже в первом номере которого (март 1836 г.) были опубликованы не только «Коляска»; но также «Утро делового человека», большая критическая статья «О движении журнальной литературы в 1834 и 1835 году» и несколько рецензий. Выступая по вопросам критики, Гоголь тем самым выполнял задание Пушкина написать историю критики. Сам Пушкин поместил в первом номере журнала «Современник» свою рецензию на второе издание сборника «Вечера на хуторе близ Диканьки», вышедшего годом ранее. Гоголь, конечно, был в курсе хлопот Пушкина о подготовке к изданию первого номера журнала «Современник». Помимо повести «Коляска», Гоголь передал Пушкину для журнала «Современник» ряд других своих произведений. В письме к Пушкину от 2 марта 1836 г. он пишет: «Посылаю Вам «Утро чиновника». Отправьте ее, если можно, сегодня же или завтра поутру к цензору, потому что он может взять ее в Цензурный комитет вместе с «Коляскою», ибо завтра утром заседание. Да возьмите из типографии статью о журнальной литературе. Мы с Вами пребезалаберные люди и позабыли, что туды нужно включать много из остающегося у меня хвоста. Я прошу сделать так, чтобы эта сцена шла вперед, а за ней уже о литературе». Сцены «Утра чиновника» получили в Цензурном комитете другое название «Утро делового человека», под которым и увидели свет. Под статьей о «журнальной литературе» Гоголь имеет в виду свою работу «О движении журнальной литературы в 1834 и 1835 году», также помещенную в первом номере «Современника». Здесь обнаруживается уже та скрупулезность в отношении к композиции, последовательности, игре персонажей, которая стала характерной и постоянной, начиная с постановки «Ревизора». В этом письме он просит Пушкина поместить в журнале сцены «вперед» статьи, и Пушкин учитывает, видимо, эту специфическую особенность предложенного Гоголем расположения материла в журнале, отказывая в публикации драматургическим сценам В. Одоевского.